Миров нехоженные тропы
Шрифт:
Бойцы, из расчетов обычных минометов, довольно быстро смекнули, как пользоваться новым оружием и через три дня у них уже получалось класть мины в нужный квадрат. Три миномета выстреливающие двенадцать мин за раз, при хорошей кучности накрывали несколько сот квадратных метров, выкашивая на этой площади все живое. Такое оружие непременно должно было испугать врага.
Бойцы, которых отбирал Пиотта, для того чтобы научить их направлять плоты-камикадзе страдали врожденным косоглазием. Они никак не могли уяснить каким образом целиться. После чего Петру пришлось придумать прицел,
Тревожное ожидание по случаю скорого начала операции в лагере возросло. Бойцы понимали, что это последний рывок, после которого война должна закончится. Все хотели дожить до того момента, когда их враги окажутся только воспоминанием. Обычные веселые посиделки вечером у костра перед отбоем, в последнюю ночь превратились в разговоры в полголоса. Предчувствие великого сражения витало в воздухе, заставляя невольно предаваться общему настроению.
Петр с трудом уговорил себя уснуть. В голову лезли всякие мысли, которые не давали сну занять свое место в голове. Петр вместе с сотней других бойцов должны были на четырех плотах вылететь к крепости. Намеренно создавая у врага иллюзию переброски большого количества войск, они должны были на виду приземлиться у самой крепости, в горах. И с ходу начать штурм. Если план срабатывал, наступающим войскам приходилось гораздо проще, потому что основные силы должны были подойти для обороны крепости.
Одновременно с ударами молотка по железке, завибрировал телефон в кармане Петра. Он расстегнул спальник до половины и сел.
– Палатка, подъем!
– Произнес он негромко, но по-командирски.
Солдаты зашевелились, зачмокали, стали потягиваться. Петр решительным движением расстегнул спальник до конца, встал и направился к выходу. В лагере, у самой земли шевелился туман. Он скрывал палатки до середины, из-за чего они казались парящими в воздухе. Юноша зябко передернул плечами. Состояние было как у дверей класса перед экзаменами, только многократно усиленное. Зубы стучали друг о друга, то ли от волнения, то ли от холода, а скорее от того и другого.
Экипажи плотов, которые должны были отправиться на штурм крепости позавтракали первыми. Плоты стояли снаряженные оружием еще накануне. 'Несокрушимый' - измотанный в боях флагман, и еще три плота, стояли в стороне от остальных. Возле каждого стоял экипаж и по десять солдат десанта. Все ждали когда Сергеич даст отмашку. Он не заставил ждать. Прошел мимо всех подразделений. Взгляд, с которым он смотрел на солдат можно было считать благословением. В нем было что-то от отеческой заботы и он как будто давал уверенность, что все будет хорошо. Сергеич прошел строй солдат до конца и вернулся в начало, где стоял Пиотта.
– Петр, ваша задача больше изображать штурм, враг должен поверить вам, но геройствовать не надо. Если начнут давить - отступите. Если начнут преследовать - поднимайтесь в воздух. Всегда будь на связи, докладывай обстановку. Наступление ориентировочно начнем через сутки после вас. От того насколько вам поверят
– Сергеич обнял Петра и похлопал его по лопаткам.
– Хорошо, Степан Сергеич. Я понял задачу, уверен, что у нас все получится. Продержимся сколько потребуется. Разрешите отправляться?
– Давай!
– По плотам!
– Крикнул Петр.
Экипажи молча развернулись и заняли свои места. Моторы затарахтели. Плоты качнулись и стали подниматься в воздух. В какой-то момент лучи солнца, которое все еще было не видно с земли, упали на солдат и засверкали на покрытом инеем дне. Со стороны это выглядело как какое-то благословение небес. Сослуживцы оставшиеся на земле посчитали это добрым знаком, укрепив свою веру в победу.
Плоты намеренно летели по маршруту где располагались разведанные отряды мерзляков. Следом за Пиоттой, по тому же маршруту должны были отправиться еще четыре плота, но они должны были разойтись перед крепостью и направившись в горы, незаметно вернуться на базу. У мерзляков не должно было остаться сомнений в том, что основной удар обрушится со стороны гор.
Внизу проплывали леса, начинающие выбрасывать первую зелень. Днища плотов отражались в зеркалах рек.
– Смотрите!
– Один из солдат нарушив приказ не высовывать головы через край, таращился вниз.
Петр выглянул. Далеко внизу стояла неорганизованная группа мерзляков, не выказывающая никаких признаков агрессии.
– Может, лупануть?
– Предложил тот же солдат.
– Не надо, и голову убери, пока не отстрелили.
– Приказал Пиотта, а сам достал рацию.
– Штаб, это Петр.
– Слушаю тебя.
– Ответила рация голосом Сергеича.
– Мы сейчас пролетели над мерзляками, которые стояли на открытом месте, как будто специально и не стреляли по нам.
– Я думаю, что ваш мерзляк давал нам понять, что у него получилось договориться со своими. В каком квадрате ты их видел?
Петр посмотрел на карту и назвал квадрат.
– Прекрасно, значит завтра там никого не должно быть. Ничего необычного больше не попадалось?
– Заинтересованно спросил Сергеич.
– Да мы особо и не рассматривали, у нас же инструкция, голову за борт не совать.
– Ну как знаете, ладно продолжайте движение, но не забывай докладывать если что-то интересное попадется на глаза.
– Хорошо, Степан Сергеич?
– Рация отключилась. Петр повернулся к любопытному солдату.
– Рядовой Гипомен, продолжайте наблюдать за землей.
– Есть!
– Рядовой с экзотическим именем осторожно высунул голову за край борта.
За пять месяцев противостояния с врагом фронт постоянно двигался в сторону крепости. От первоначального расстояния в семьдесят километров осталась ровно половина. Для плота на крейсерской скорости меньше двух часов лету. Из-за того, что плоты были перегружены, крепость показалась на час позже.