Мировая Война
Шрифт:
Интермедия
10–11 мая. Округа и территория Ипсиланти. Людмила Павличенко
Старшему лейтенанту Павличенко само слово «убегать» претило. Убегать это трусость, паникёрство, предательство! Слово отступать её было понятно, иногда на войне и так приходится действовать… Но она уже убежала! За боевые достижения, за убитых врагов, за то, что она отважно защищала Родину — её заставили убежать за океан. Быть женщиной-героем тяжело. Элеонора Рузвельт, жена американского президента смотрела в душу Павличенко. После того званого ужина они так долго, по-дружески общались, что Людмила забыла, что меж ними пропасть — происхождение, политические взгляды, континенты. Но Элеонора понимала, что на душе снайпера. Бой за Родину. А Родина — не понимала! И сейчас опять, снова убегать… Даже Пауэлл, и тот сказал уходить. Но ведь он не ушел тогда, 22го июня! Не бросил ни
— Всё!.. — Прорычала она так и не сумев побороть это чувство предательства. Да, это американцы, да они не её родня, но… Они же пришли сразу на помощь в войне, а чем она хуже?! — Всё! Скоро вернусь…
Бросила это она вставая со своего места в битком набитом вагоне. Её толком не услышали те, с кем ехала в купе — советские делегаты были уставшие и напуганные, и интеллигентный майор Охтин. Они даже среагировать не успели как девушка уже пропала из вида в узком проходе вагона. Заводилась снайпер всё сильнее — столько молодых мужчин, и не редко в вагоне виднелось оружие. И никто не собирался драться!
Убегали!
Вот и старший лейтенант решила убежать от всего этого. Нырнула меж двумя нацгвардейцами в приоткрытую дверь вагона, когда поезд слегка потерял скорость на повороте.
В след что-то кричали, кажется ругались, да только девушке было глубоко плевать. Она отряхнулась, осмотрелась и двинула на юг, туда где холме среди деревьев виднелись корпуса какого-то медицинского заведения…
А на следующий день за спиной уже осталась местная областная больница, пустынная и пугающая. Там не получилось догнать буквально в десятке шагов машину, на которой явно уезжали военные. Потом была скоротечная встреча с бандитами, что вломились в чей-то жилой дом и выносили оттуда всё что видели. Тело пожилого хозяина и его собаки как символ безвластия и безнаказанности лежало на крыльце дома, и бандиты просто перешагивали через него. Снайперу хватило двух выстрелов из наградного ПТТ. Оба преступника остались лежать рядом со своей жертвой… Была ночная буря, невиданная никогда прежде, страшная, могучая, и ночёвка в чьём-то оставленном доме. А утром, когда получилось разобраться с направлением к фронту, удалось встретить совершенно неожиданных людей — группу парней и девушек из Коммунистического Союза Американской Молодёжи, КСАМ, что был, по сути, аналогом советского ВЛКСМ! Парни и девушки, вооруженные охотничьими и спортивными винтовками и ружьями, пистолетами и револьверами, на гражданском грузовичке ехали в Ипсиланти из Энн-Арбор. Их комсорг получил информацию, что в городе катастрофически не хватает людей способных держать в руках оружие, и ксамовцы ответили на такой вызов. Было их мало, всего десять человек, плюс три женщины, не имевшие отношения к компартии или КСАМу, прибились уже на выезде из города. Те оказались интересными особами. Две из них были старше сорока лет, ухоженные, с явными аристократическими чертами лиц и манерами, но при этом в обычной рабочей одежде и обуви, при самозарядных дробовиках и больших сумках. Третья совсем нечто особенное! Молодая светловолосая полька, в армейской рогатывке, но кокарда с орлом имела литеру «L» и намекала на легионерское происхождение головного убора. В остальном смотрелась она неотличимо от ксамовцев, простая одежда и снаряжение. Из оружия только пистолет в кобуре. Но вот большой фотоаппарат на груди и блокнот в руках говорили о не совсем военной направленности неожиданного попутчика.
— Ксения Дембиньская. Репортёр газеты «Попросту». — Лучезарно улыбаясь советскому снайперу, полька, говоря на хорошем русском, представилась, протянув руку. Но рукопожатия не дождалась, впрочем, ни капли обиды или неприязни на лице её не появилось. — Понимаю, Польша ныне не очень друг Союзу. Но я против этой войны. Моя родная страна не знает, что творит…
Людмиле разговаривать с этой девушкой не хотелось, и вскоре та отстала, увлёкшись записями в блокноте. Так, переглядываясь и удивлённо перешептываясь, вся кампания к середине дня добрались до центра Ипсиланти. Здесь примерное знание местности помогло Людмиле провести машину к временному штабу нацгвардии. На деле расстояние от места, где снайпер выпрыгнула с поезда до города, не превышало 6 километров, но сначала были блуждания, потом ночная буря. Девушка корила себя за нерасторопность. Ведь ей казалось, что это мизерное расстояние можно было пройти пешком ещё вчера, но вот вышло, как вышло…
А на восточной окраине города гремел бой, слышны были звуки работы артиллерии, постоянные пулемётные очереди. В штабе, на который была вся надежда, не оказалось никого из старшего командного состава! Пара лейтенантов,
Ксамовцы полные решительности планировали выдвинуться незамедлительно к ближайшему месту боя. Аристократичные дамы и репортёр — тоже. Тут всё это перестало нравиться старшему лейтенанту, и она вспылила:
— Куда вы собрались? А? Война идёт. Там мины, снаряды, пули, танки. А вы что? Убьют как детей. Дети и есть! У кого-нибудь хотя бы служба в армии за плечами есть?
— Мы, с Ираидой Дарюсовна, воевали в составе батальона Смерти Бочкарёвой на Германском фронте под Молодечно в 17ом году. Младший унтер-офицер Маковская Людмила Степановна. — Высокая дама с плотным пучком волос на затылке вытянулась по стойке смирно. Её чуть более плотная, темноволосая подруга повторила действия:
— Ефрейтор Мицейка Ираида Дарюсовна.
— Plutonowy Ksenia Dembinski, Trzynascie Brygada Miedzynarodowa Jaroslawa Dabrowskiego — Чётко отчеканила репортёр, по-польски лихо отсалютовав старшему лейтенанту.
Павличенко на пару мгновений застыла, испытывая смесь удивления и неприязни. Батальон Смерти Бочкарёвой! Белоиммигранты! А вот полька неожиданно оказалась ветераном 13 интербригады Домбровского.
— Госпо… товарищ старший лейтенант. Прошу вас не спешить с выводами. На вашем лице всё написано, уж простите за прямоту. Мы воевали с германцами, и против Советов не выступали, уехали с мужьями в Штаты сразу после воззвания бывшего Императора о прекращении братоубийственной войны. Вражды к вам не испытываем, и нас в сей момент заботит судьба наших мужей. Они дерутся где-то здесь. Прошу, ежели намерены идти в бой, возьмите нас с собой. Иначе мы и сами можем, но… — Маковская серьезно взглянула на снайпера, — … с вами будет гораздо проще. Мы вам будем во всём содействовать.
— We want that too! — Переглядывавшиеся и растерянные немного от грохота артиллерии ксамовцы всё же решились идти в бой. — У нас нет опыта, но все сдали нормативы физподготовки, владеем оружием. Умеем копать окопы и перевязывать раны, не оставляйте нас в тылу!
— Я же репортёр, мне положено быть в гуще событий! — Ксения улыбалась и чувствовала себя не соотнесённо моменту довольной. — Поступаем в ваше полное распоряжение, товарищ старший лейтенант!
Таким неожиданным образом герой СССР, старший-лейтенант Павличенко стала командиром отряда…добровольцев? Её терзали разные эмоции, но продолжалось это не долго. От дум отвлек странного вида бронетранспортёр прибывший к стенам штаба. Из него посыпались солдаты в странного вида форме, словно сошедшие со страниц исторической хроники о событиях Империалистической войны. За редким исключением в той группе что выбралась из транспорта все были не молоды, никак не младше 40 лет.
— Дамы. — Коротко кивнул седовласый солдат с шевронами на рукаве. Его не интересовали женщины, и он двинул в штаб. Но проходя мимо Маковской словно столкнулся со стеной и замер: — Людмила Степановна, Ираида Дарюсовна! Прошу меня искренне простить, не признал вас в столь необычном виде. Что вы здесь делаете?
— Война, Александр, война. Мы едем туда где нужны. И молодые люди из числа коммунистической молодёжи, и товарищ старший-лейтенант Красной Армии… — На этих словах Маковской мужчина словно ужаленный в седалище крутнулся на месте и полными удивления и шока глазами заозирался, пока не осознал, что озвученный красный лейтенант — барышня! — … командир нашего отряда.
— Но позвольте!..
— Бросьте, господин унтер! Вы военный человек. Тем более вы в отставке, а действующий офицер… командир, здесь лишь один — она пред вами… Имейте капельку чести и мужества признать и принять сей факт!
Долго ли, скоро ли, но удивительная группа совершенно неожиданных людей во главе с Павличенко сошлись в едином мнении что надо двигаться к мосту под руководством Пауэлла, раз на северный отправился сам полковник Раст, а на южный вроде как перебросили ещё какое-то подкрепление. Людмиле выделили место в бронетранспортёре, и дали наконец-то нормальное оружие — самозарядную винтовку с оптическим прицелом. У ксамовцев оказалось некое количество запасных винтовок, и их комсорг узнав, что старший лейтенант — снайпер, расщедрился на личную винтовку. Это было очередное неожиданное открытие местных реалий: винтовка французская, RSC 18/24 с шестикратным оптическим прицелом и отъемным магазином на 10 патронов калибра.30–06 коих отсыпали пару сотен, и дали еще два запасных магазина.