Мировая закулиса против Путина
Шрифт:
С приходом к власти лидера демократов Барака Обамы в Вашингтоне избрали новую тактику — всячески поддерживать президента Медведева, который занимал по отношению к США, как мы увидим дальше, вполне умеренную позицию, и в то же время, елико возможно, демонизировать и дезавуировать премьера Путина, чтобы он не дай Бог, не вернулся к власти в 2012 году. Так, 7 января 2008 года Хиллари Клинтон, припомнив высказывание Джорджа Буша-младшего о том, что он посмотрел в глаза президента РФ Владимира Путина и увидел в них душу, заявила перед телекамерами: «Я бы напомнила ему, что Путин был сотрудником КГБ. У него по определению не может быть души». О Медведеве же, напротив, говорили только хорошее и быстро вывели его из-под удара критики западных СМИ за операцию в Южной Осетии и Абхазии, чем занимался лично президент Франции Саркози, добившийся после разгрома Грузии примирения сторон.
Медведев ответил взаимностью. Улучшение отношений с США стало приоритетом внешней политики Москвы. В марте 2009 г. Россия и США объявили о начале «перезагрузки» своих отношений. Тогда на встрече в Женеве новый госсекретарь США Хиллари Клинтон преподнесла российскому министру иностранных дел Сергею Лаврову символическую кнопку, которую министры нажали вместе. Лавров указал ей, что на протянутом ему устройстве с кнопкой было написано «перегрузка», а не «перезагрузка». В своих мемуарах Хиллари Клинтон пишет, что предложенная американской администрацией мысль заключалась в том, чтобы отказаться от сведения отношений двух стран к антагонистической игре (при любом действии победа одной стороны неизбежно означает поражение другой) и перейти к сотрудничеству по представляющим интерес для обеих держав вопросам — от нераспространения ядерного оружия до Афганистана.
Ариэль Коэн, член Совета по вопросам внешней политики, США, советник Конгресса США и старший исследователь в Heritage Foundation («Фонд наследия»), мозговом центре Рональда Рейгана, активно участвовавшем в его тайной операции по развалу СССР, довольно откровенно высказался по поводу того, зачем вообще США вдруг понадобилась «перезагрузка»:
«Перезагрузка была мертворожденной. Я об этом говорил в Белом доме на самом высоком уровне. Перезагрузка делалась под Медведева. И люди, которые принимали решение, наивно полагали, что Дмитрий Анатольевич станет президентом на второй срок. Я им в 2010 году говорил, что Дмитрию Анатольевичу никто не собирался давать президентство на второй срок (как в том русском анекдоте — съесть-то он съест, да кто ж ему даст). Выстраивать политику под одного человека — это всегда плохо. Есть много примеров, подтверждающих это, на Ближнем Востоке, и не только. Медведев был готов на диалог, он был готов даже на какие-то моменты партнерства — как показала Ливия. А «начальник» не был готов… И вот эта антиамериканская кампания, которая развернулась с возвращением господина Путина на пост президента (и даже раньше) иллюстрирует момент внутренний: вокруг Медведева были так называемые «сислибы» — системные либералы, а вокруг Путина — несколько иные люди, которые разделяют его нелюбовь и подозрения в отношении США. Внутри страны это выражается в атаке на неправительственные организации, на обвинения в том, что люди выходят на демонстрации «за печеньки». Это погружение в квазисоветскую атмосферу: подозрительность, контроль над контактами с иностранцами, расширение в уголовном кодексе понятия «шпионаж» и так далее. Атмосфера меняется, и к тому же очень быстро».
Ставка «мировой закулисы» на «перезагрузку» не оправдалась в первую очередь потому, что правящая верхушка «Россия инкорпорейтед» вовремя увидела, что у ворот России под этим камуфляжем стоит в полной боевой готовности троянский конь, а Медведев — этот тот человек, который то ли по наивности своей, то ли по злому умыслу вот-вот отдаст приказ втащить его в нашу Трою. И неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы Путин его вовремя не остановил. «Самый большой плюс «перезагрузки» (он же и единственный) — это то, что у нас появилось время, возможность худо-бедно протянуть между 2008 и 2012 гг., — говорит лидер евразийского движения России А. Дугин. — Сама же идея «перезагрузки» была полностью включена в проект «Медведев» — продвижение в Кремль либерального, проамериканского, прозападного президента, изменившего жесткую риторику путинской «ястребиной» внешней политики на этакий аморфный либерализм международных отношений. В принципе, этот проект мог кончиться двумя вариантами. Если бы «перезагрузка» отношений России и США была произведена всерьез, то сегодня уже, вероятно, не было бы России в качестве суверенного государства. Поскольку наши интересы с американскими взаимоисключают друг друга, такое сближение могло бы закончиться исключительно катастрофой. Но мы видим, что катастрофы не случилось, что очень хорошо для России и, очевидно, очень плохо для США». Дугин тут пороха не выдумал. Его точку зрения подтверждают и в прессе США. Сразу же после того, как Путин назвал Медведева кандидатом в президенты РФ, Андреас Умлэнд отметил в «Вашингтон пост», что «с Медведевым Россия имеет серьезный шанс вновь вступить на путь политической либерализации и демократизации» (The Washington Post, 1.12..2007). Для этого предпринимались весьма серьезные усилия.
«И ты, Брут?!»
Торг честью не обогащает.
Достоинство государства зависит в конечном счете от достоинства образующих его личностей.
«Свой — Чужой»
Путин никогда не сдает своих. По крайней мере, до тех пор пока не убеждается, что они уже не свои, а чужие. Больше всего он боится предательства. И его не прощает. Он болезненно переживал неожиданную Фронду со стороны вдовы Собчака и ее дочки. И то довольно терпеливо наблюдал за тем, как Ксения Собчак, эта «блудная дочь Кремля», выходила на митинги оппозиции под лозунгами «Долой Путина!» вместе с его самыми злостными врагами, прежде чем разрешил провести у нее обыск и убрал Нарусову из Совета Федерации. Кстати, и по Крыму Нарусова выступила против него.
До поры до времени Путин, видимо, верил в то, что имидж Медведева в роли молодого и передового «реформатора», который активно создавали политтехнологи во главе с его «серым кардиналом» замглавы президентской администрации Сурковым, побудит Запад воспринять режим, созданный его чекистской корпорацией, более благосклонно. Отступив на позиции премьера после избрания Медведева президентом в 2008 году, он продолжал крепко держать руку на рычагах управления страной, что в ряде случаев, как в ходе «пятидневной войны» с Грузией и в ходе экономического кризиса 2008–2009 г. помогало преодолевать полную беспомощность Медведева как президента. Путин охотно посылал «своего мальчика» на разного рода саммиты и встречи на высшем уровне, как своего рода «голубя мира», с помощью которого, как ему казалось, он, невидимый, проникал в цитадели Запада и завоевывал его признание и уступки. Эту стратегию, однако, довольно быстро раскусили. Вот что писал «Ньюсуик» по поводу реформаторских демаршей Кремля: «У Медведева и Путина ни по одному из важнейших вопросов нет ни малейших расхождений: любой ценой не допустить, чтобы кто-то мог бросить вызов Системе. Результатом этого становится непрерывная пиар-кампания и публично озвучиваемые реформаторские инициативы Медведева. Путин и Медведев в совершенстве освоили искусство действовать в тандеме, где Медведев позиционируется как талантливый молодой «генератор идей», а Путин — как проверенный ветеран-практик, умеющий «заставить все колеса крутиться». Высокопоставленные чиновники, — утверждал «Ньюсуик», — нуждаются в Медведеве, чтобы сохранить деньги, которые они наворовали за десять лет пребывания у власти. С тех пор как Путин стал президентом в 2000 году, чиновники, по оценкам, ежегодно присваивают от 200 до 300 миллиардов долларов, рассказывает Панфилова из российского отделения Transparency International. Чтобы сохранить эти нажитые воровским путем состояния, русским ворам нужны гарантии, что власти других стран не станут лезть в их дела. «Все деньги кремлевских обитателей размещены за рубежом, и силовики понимают: чтобы обеспечить себе и своим капиталам относительную безопасность, им следует дружить с Америкой», — считает Панфилова. Наилучший способ избежать недоброжелательного внимания — имитация процесса реформ». На Западе по этому поводу давно ни у кого нет иллюзий. Там понимают, что «путинская авторитарная система, — отмечал «Ньюсуик» через год с небольшим после инаугурации Медведева, — это тщательно режиссированный политический танец, имеющий с реальной демократией не больше общего, чем «Лебединое озеро» с реальным птичьим заповедником. И самое важное, о чем следует помнить: все русские руководители танцуют под одну дудку» («Newsweek», 27.09.2009).
Свой первый смотр на высшем уровне «Большой восьмерки» Медведев прошел в июле 2008 г. в Японии на острове Хоккайдо. За два рабочих дня он повстречался с президентом США Дж. Бушем, канцлером ФРГ А.Меркель, президентом Франции Н. Саркози, а также с премьер-министрами Японии и Италии Ясуо Фукудой и С. Берлускони. С Саркози у него уже тогда сложились дружеские отношения. Может быть потому, что они примерно одного роста. Японцев же он порадовал своим заявлением о «необходимости как можно скорее решить существующую между нашими странами территориальную проблему, не откладывая ее в долгой ящик». Путин, который не раз откладывал эту проблему именно в такой ящик, пропесочил своего преемника за такую вольность, но списал это на его неопытность. А на Западе отметили, что Медведев в общем и целом «подает надежды». Конфликт в Южной Осетии сильно подпортил его имидж в западной прессе, но не в руководстве стран «Большой восьмерки». Там знали, кто принял решение дать отпор грузинским агрессорам и кто этим отпором руководил. Колебания Медведева в первые дни той агрессии были, вероятно, записаны ему в плюс. Как бы там ни было, с приходом Обамы в Белый дом от топорных методов «русской политики» Джорджа Буша младшего решили отказаться в пользу новой «политики наведения мостов», которую именовали теперь «перезагрузкой».
Новый Горбачев?
Николя Саркози, избранный президентом Франции в мае 2007 г., никогда не скрывал, что относится к Медведеву куда лучше, чем к Путину, которого он резко критиковал во время своей предвыборной кампании за нарушения прав человека. Путин, как Президент РФ, с учетом этого поздравил Саркози с избранием лишь через двое суток после официального объявления итогов президентских выборов во Франции, а лично — лишь через неделю после инаугурации, выдержав «дипломатическую» паузу. Отношения их оставались прохладными даже после того, как Саркози после своего избрания позвонил Путину 22 мая 2007 г. и заверил его, что намерен «поддерживать высокий уровень интенсивности франко-российского сотрудничества и диалога». Как государственник, Путин, конечно, был за такой диалог, но Саркози он не любил. И не только потому, что тот не стеснялся время от времени напоминать ему: «когда являешься сильной державой, необходимо отказаться от брутальности». Путин не мог простить Саркози, которого прежний президент Франции Жак Ширак вывел в люди и сделал своим преемником, что, став президентом, «Сарко» допустил судебное преследование Ширака за его старые грехи в бытность мэром Парижа. А с ним у Путина были действительно особые отношения. 22 сентября 2006 г. во время визита президента Путина во Францию Жак Ширак произвел его в Елисейском дворце в кавалеры Большого креста, высшей степени Ордена Почетного Легиона. До Путина никто из российских или советских граждан Большого креста не удостаивался. Саркози в глазах Путина выглядел предателем. И не исключено, что, наблюдая за тем, как его преемник Медведев с ним задружился, он вполне мог подумать, а не поступит ли и его «Брут» с ним так же, как Саркози с Шираком. А предательством уже попахивало, и Путин не мог этого не чувствовать.
Медведев и Саркози действительно быстро сошлись. После Хоккайдо именно Саркози, как президенту страны-председателя ЕС, предстояло провести с Медведевым с 12 по 13 августа 2008 г. весьма интенсивные переговоры по поводу мирного урегулирования конфликта с Грузией после «пятидневной войны». В результате этого было выработано соглашение, получившее название «План Медведева — Саркози». Впоследствии его подписали также президенты Грузии, Южной Осетии и Абхазии.
«По словам помощника Саркози Жан-Давида Левита, все это побудило Саркози подпитывать его личную связь с новым постояльцем Кремля, — писала об истории их отношений газета «Монд». — Саркози подбивал своего русского коллегу продолжить идти по пути реформ, но делать это осторожно с учетом того, что в России есть и другие влиятельные силы. Пропагандируя Медведева, как «нового Горбачева», французские руководители готовили серьезную переориентацию курса в своих отношениях с Россией, в частности, базу для переговоров о поставках в Россию четырех патрульных кораблей «Мистраль». Эти поставки, которые так и не состоялись из-за санкций против России, живо обсуждались напрямую в ходе визита Медведева во Францию в марте 2010 г.». Тогда Медведев и Саркози открыли великолепную выставку «Святая Русь» в Лувре, и объявили, таким образом, о старте серии совместных культурных мероприятий по программе «перекрестных годов». Казалось бы, все складывается прекрасно. Но под сурдинку культурного обмена Медведева убедили присоединиться к санкциям Запада против Ирана. А это, как уже несколько позже и санкции против Ливии и Сирии, явно не соответствовало интересам России, которая помогала Тегерану создавать его атомную промышленность и поставляла туда крупные партии оружия в обмен на нефть.
До поры этот «новый курс» Медведева Путин терпел. В июне 2010 г. во время визита Путина в Париж, теперь уже в роли премьера, Николя Саркози на встрече с ним приветствовал поддержку Россией резолюции Совбеза ООН о санкциях в отношении Ирана и замораживание российских поставок Тегерану зенитно-ракетных комплексов С-300. В ходе переговоров Саркози поднял и вопрос о закупке вертолетоносцев «Мистраль». Путин и против этого возражать не стал, но по итогам переговоров с Саркози еще в Париже поручил своему заместителю Игорю Сечину создать профильную рабочую группу по вопросам сотрудничества в сфере военного судостроения. Это был чисто византийский ход. Путин уже тогда заподозрил Медведева и Сердюкова в сговоре при подготовке этой сделки с Саркози, против которой дружно возражали командиры российского ВПК, опасавшиеся потери доходов по гособоронзаказу. Однако открыто против той сделки он выступать не стал. Он прекрасно знал, что Сечин, как председатель Совета директоров ОАО «Объединенная судостроительная корпорация» (2008–2011 гг.), был главным противником закупки «Мистралей». В результате его «рабочая группа» активно саботировала все договоренности по этому поводу, и окончательное решение всячески оттягивала. И хотя 24 декабря 2010 года Россия и Франция объявили о заключении соглашения о строительстве двух вертолетоносцев «Мистраль», контракт тем не менее еще не был подписан. Против этого открыто выступил и такой тяжеловес, как вице-премьер Дмитрий Рогозин, курирующий российскую оборонку. Он заявил, что Франция собирается построить на своих верфях для России такие корабли, которые не только небоеспособны при температуре ниже семи градусов по Цельсию, но и к которым в нашей стране не было и нет нужного топлива. Медведев тем не менее уломал Рогозина и настоял на своем. 17 июня 2011 г. в его присутствии в рамках Петербургского экономического форума контракт на поставку в Россию двух «Мистралей» все-таки был подписан.