Мировой кризис: Общая теория глобализации

Делягин Михаил Геннадьевич

При этом оторванное от реальности, но значительно более эффективное вследствие своей «информатизированности» индивидуальное сознание (в том числе и действующее в рамках управляющих систем) не просто воспроизводит себя, но, что принципиально важно, постоянно, раз за разом выигрывает конкуренцию у обычных сознаний, воспринимающих адекватную, а не информационную реальность. В результате оно превращается в символ и образец успеха, пример подражания и, постепенно, в господствующую в рамках управляющих систем модель сознания. В обществе в целом данная модель также господствует, но уже по-иному - не в количественном,

а лишь в идеологическом плане, как цель для массовых устремлений.

Характерно, что нечто подобное, хотя и в кардинально меньших масштабах, в обычном, еще не информатизированном обществе стихийно происходит со специальностями, связанными с широкомасштабным преобразованием сознания людей, с зачатками будущего high-hume’a: с кинозвездами, политиками, шоуменами, телекомментаторами и телепроповедниками.

Следует особо отметить, что живущее в информационном мире индивидуальное сознание превращается в пример для подражания не только из-за успешности своей деятельности, но и из-за несравненно большей комфортности своего повседневного существования. Ведь практически все фрагменты воспринимаемой им информационной реальности конструируются, хотя и разными творцами, с учетом особенностей человеческого восприятия.

Поэтому информационная реальность изначально адаптирована к индивидуальному человеческому сознанию.В результате она является для него несравненно более дружественной и комфортной, чем обычная, не приспособленная к человеческому восприятию реальность, которая по контрасту (а в определенной степени и объективно - из-за последствий «безответственного творчества» элиты) начинает казаться все более грубой, а зачастую и откровенно шокирующей. Это многократно усиливает стремление к «эмиграции из реальности» не только отдельных членов общества, но и целых управляющих систем.

Существенно и то, что потеря объективизированного критерия истины многократно усиливает естественное стремление к комфортуиндивидуального сознания. С одной стороны, утратив возможность преследовать истину, оно начинает жаждать хотя бы ее эрзаца в виде комфорта (классический пример успешности такой замены дает протестантизм), с другой, «информатизированное сознание», в отличие от обычного, может почти безнаказанно (по крайней мере, значительно дольше) игнорировать реальность, которая по каким-либо причинам не устраивает его.

И все это - сверх тех преимуществ, которые сам по себе дает творческий труд по сравнению с обычным! Все это - и большая эффективность, и потрясающий социальный статус (символ успеха!), и безнаказанность, и повседневный душевный комфорт - сверх радости творчества и восторга от постоянного познавания нового, которое сами по себе дарят работнику информационные технологии!

Не только здравые размышления, но и повседневная практика показывает: ни отдельной личности, ни тем более общественной группе практически невозможно отказаться от подобного социального наркотика.

Однако принципиальная безнаказанность информатизированного сознания имеет, конечно, и теневые стороны, причем преимущественно не для него, а для включающего его коллектива, вплоть до человечества в целом.

Главная

опасность заключается в том, что в силу разобранных выше причин, стремления к комфорту, а не к истине и оторванности от реальности информатизированное сознание склонно к нарастающим ошибкам, которые способны поставить на грань разрушения или по крайней мере дезорганизации коллектив, организующий работу данного сознания и оберегающий его от негативных воздействий внешнего, грубо-материального мира.

А ошибки эти весьма разнообразны. Наиболее характерные свойственны детскому инфантильному сознанию, лишенному критичности из-за ограниченности жизненного опыта. Для детей эта ограниченность вызвана малой продолжительностью жизни и дополнительно ограничивающей личной опыт опекой взрослых. Для работников информационных технологий - отделенностью от реальной жизни, дополнительно ограничивающей их личной опыт опекой - правда, со стороны уже не взрослых, а коллектива - и, наконец, взаимодействием с совершенно иной реальностью и на ином, не непосредственно вербальном уровне.

Так, классическое и по сей день мощнейшее из разрешенных оружие информационных технологий - нейро-лингвистическое программирование (его следует отделять от распространенных спекуляций) - основано на невербальном воздействии, в том числе и формально вербальных средств. Оно ориентировано на влияние, в том числе при помощи слов, не на вторую сигнальную систему и связанную с ней логику, но на подсознание. Ее деятельность значительно меньше поддается осознанному самоконтролю человека, в результате чего она более сильно и непосредственно влияет на его поведение и представления.

Стоит указать и на исключительную роль такого невербального средства, как современная музыка, в распространении западных ценностей, в том числе в культурно чуждых им обществах.

Распространение информационных технологий кардинально меняет процесс принятия решений даже за пределами сферы их непосредственного воздействия, заставляя людей и коллективы действовать в условиях агрессивной информационной среды, к которой они не приспособлены и перед которой беззащитны.

Для этой действительности, как правило, характерны:

постоянный переизбыток ненужной, заведомо избыточной информации (так называемый «белый шум» - один из наиболее древних инструментов сокрытия информации, и по сей день сохраняющий эффективность);

систематическое отсутствие адекватного структурирования поступающей к пользователю информации (что означает ее неверность - см. сноску.);

существование и хаотическое, непредсказуемое развитие и взаимодействие множества разнообразных «информационных фантомов», сконструированных специалистами в области high-humeдля различных целей, многие из которых не отличимы от реальных факторов, а многие продолжают самостоятельное существование и хаотическое взаимодействие с другими «информационными фантомами» и после выполнения ими своих задач (классическим примером такого «информационного фантома» служит, по данным некоторых источников, до сих пор бытующая в интеллигентных кругах легенда о «снежном человеке»);