Мировоззренческий сдвиг – детонатор наркотического бума и распада общества
Шрифт:
Справедливо и обратное. Святитель Николай Сербский в своих посланиях сербскому народу из концлагеря Дахау утверждает, что тот, «кто без Бога, тот без истины и милосердия. Ибо сказал прозорливец: “Милость и истину любит Господь”. И тем, кто потеряет Господа, сохранить милосердие и истину невозможно» [63] .
Святитель считает, что кризис постиг Европу именно потому, что она утратила «понятие о страшном Боге и святом человеке» [64] . Извратив понятие о Боге, люди перестали Его бояться. А извратив понятие о человеке, перестали стыдиться людей.
63
См.: Николай Сербский, свт. Благословен Господь, ожидающий исправления // Николай Сербский, свт. Сквозь тюремное окно. Послания сербскому народу из концлагеря Дахау. М.: Свято-Троицкая Сергиева лавра, 2006.
64
Там же. См.: «Начало премудрости страх Божий».
Прерывая размышления святителя, следует определиться в понятиях, чтобы уберечь некоторых из читателей от смущения. Оно может возникнуть при столкновении со словом «бояться».
Так вот. Бог – это не карающий мститель. Иисус Христос открыл человечеству, что Бог есть Отец.
И у детей доброго отца есть в жизни страх. Только не такой, как у детей отца-садиста. Вторые боятся, что, напившись, биологический папа будет их бить. А первые настолько любят отца, что боятся его потерять.
Дети Милосердного Отца Небесного боятся утратить Божественный Свет, который воссиял в их душах и избавил от тоски и жажды самоубийства. И, наверное, красноречивее, чем выдержки из богословских сочинений, этот вопрос разъяснят
65
С чистого листа. О тех, кто стоял у черты. Минск: Свято-Елисаветинский женский монастырь, 2013. С. 79–80.
66
Там же. С. 94.
67
Там же. С. 97.
Мог ли ничего в жизни не боявшийся Семен убояться какой-нибудь философской доктрины? Мог ли он, идя на преступление, остановиться, вспомнив о каком-либо мыслителе или общественном деятеле?
«Не дерзких, богатых и ученых людей стыдятся, – говорит святитель Николай Сербский. – Стыдятся лишь святых». Святитель справедливо замечает, что никто не стыдится своих преступлений перед такими людьми, как Вольтер или Маркс. Или перед другими, подобными им личностями, «из которых Европа создала свой пантеон без ореола святости». И хотя некоторые мыслители и называют природу божеством, «никто еще не убоялся европейского профессорского божества природы» [68] .
68
Николай Сербский, свт. Начало премудрости страх Божий // Николай Сербский, свт. Сквозь тюремное окно. Послания сербскому народу из концлагеря Дахау. М.: Свято-Троицкая Сергиева лавра, 2006.
Обожествление природы логически приводит человека к атеизму, к отрицанию существования Бога. Лев Тихомиров объясняет, что вера в неизменные законы природы не дает опоры для веры «в свободу воли». Остается признать, что мнимое божество природы не обладает личным характером. А это признание равносильно признанию, что божества не существует.
Поэтому «атеизм, отрицание существования Бога, является родным братом пантеизма» [69] .
Противостояние двух принципов – религиозного и пантеистического (а значит, и атеистического) святителем Николаем Сербским представлено в виде поэтического образа. Церковь ведет диалог с призраками, в которых святитель увидел причину Второй мировой войны, «небывалой по жестокости и ужасу».
69
Тихомиров Л. А. Указ. соч. См.: «Историческое развитие основных религиозно-философских идей».
Церковь говорила им, что нужно почитать отца и мать. Она увещевала их не прелюбодействовать, не красть, не лжесвидетельствовать. Призывала не желать чужого, учила уступать старикам, уважать находящихся у власти, молиться Богу и соблюдать посты. Она прививала им мысль о добрых делах и покаянии в грехах.
Призраки же отвечали, что их философы учили их по-другому: отделяться от отца и матери как от носителей гнилого прошлого; убивать любого, кто встанет на пути; считать прелюбодеяние естественным явлением, при рассмотрении которого нужно брать пример с быков и ослов; следует жить свободно, согласно инстинктам, наподобие тигров и медведей. Философия проста: «Ты – животное и не стыдись этого, а живи как животное» [70] .
70
Николай Сербский, свт. Указ. соч. См.: «Солнце правды – Христос».
Является ли диалог Церкви с призраками лишь поэтическим образом или под ним есть реальная основа? История показывает, что образ этот вполне оправдан. Только после того как произошел отход «от христианского представления о человеке», заинтересованные лица, как писал профессор Кара-Мурза, сумели оправдать расизм, а расистская идеология явилась обоснованием насильственного захвата одних стран другими.
Отход от христианского представления о человеке проявился в кальвинистской идее о предопределенности, согласно которой «Христос пошел на крест не за всех, а только за избранных». Из учения о предопределении выросли расовые и социальные доктрины, разделяющие человечество на высшие расы и низшие, на бедных и богатых. «И современный Запад вырос, как цивилизация, на этом расизме». Достаточно вспомнить, как при нехватке рабочей силы в США были захвачены и обращены в рабство миллионы африканских мужчин.
Конкретные исторические события произошли в результате «мировоззренческого сдвига», вследствие которого изменилось отношение к человеку. Вследствие «мировоззренческого сдвига» изменилось и отношение к деньгам.
«Отход от Евангелия» – вот причина, в результате которой в период Реформации возникло новое, необычное для традиционного общества отношение к наживе. «Одно только признание богоугодности ростовщичества, совершенно необходимое для развития финансового капитала, означало важное изменение в теологии западного человека». Здесь профессор ссылается на исследование М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма».
Цитация профессора С. Г. Кара-Мурзы из работы Макса Вебера может порождать определенные дискуссии. Кто-то может заметить, что в работе М. Вебера суждения о ростовщичестве и богатстве не так однозначны (цитаты см. в сноске [71] ). Как бы там ни было, идею профессора С. Г. Кара-Мурзы можно взять и саму по себе, вне ее связи с работой М. Вебера. Речь идет о разрушении поля символов, смыслов, в пространстве которого человек может увидеть грань между приемлемым и неприемлемым. Поначалу, на заре протестантизма, такая грань кому-то, возможно, и виделась (цитаты в сноске). Но со временем, исходя из логики протестантизма (начав с отрицания и двигаясь по линии отрицания, трудно остановиться), можно сказать, что эта грань все более и более размывалась. Протестанская идея о профессии, о прибыли, извлекаемой с ее помощи, о концепции богоугодности профессии трансформировалась в уклад современных компаний. На этот счет в сноске дается заметка одного человека, давшего рефлексию на работу М. Вебера. Кстати, этот человек выступил одним из инициаторов открытия цикла лекций «Внешняя жизнь и мир мыслей» (попросил автора начать разбор тем призвания, профессии и пр.). Начиная с беседы 6.2, в структуру бесед вплетаются и некоторые мысли из работы М. Вебера, приводятся истории людей, живших и работавших в логике протестантизма. Эти истории наглядно показывают, к чему в реальной жизни приводят процессы, описанные профессором С. Г. Кара-Мурзой. Показывается, как протестантизм, нивелируя личность человека, сводит ее к набору профессиональных качеств [72] .
71
Выдержки из работы М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма»:
– Богу угодно рациональное и утилитарное использование богатства на благо каждого отдельного человека и общества в целом. Аскеза требовала от богатых людей не умерщвления плоти, а такого употребления богатства, которое служило бы необходимым и практически полезным целям;
– самое важное: полезность профессии и, следовательно, ее угодность Богу в первую очередь определяются с нравственной точки зрения, затем степенью важности, которую производимые в ее рамках блага имеют для «всего общества»; однако в качестве третьего… критерия выступает ее «доходность». Ибо если Бог, перст которого пуританин усматривает во всех обстоятельствах своей жизни, представляет кому-нибудь из своих избранников какой-либо шанс для извлечения прибыли, то он совершает это, руководствуясь вполне определенными намерениями. И верующий христианин должен следовать данному указанию свыше и использовать предоставленную ему возможность;
– У Лютера в его многочисленных высказываниях против ростовщичества и против любого взимания процентов совершенно недвусмысленно проявляется «отсталость» его представления (с капиталистической точки зрения) о сущности капиталистического приобретательства;
– В ответ на замечание, что взимание процентов неправомерно, ибо жизнь, обеспечиваемая процентами с капитала, ведет к лености, Шпенер указывает на то, что человек, который может существовать на проценты с капитала, тем не менее обязан работать, выполняя волю Божью.
72
Заметка Соловецкого паломника по поводу книги М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма»:
«Само понятие «призвание» в светском понимании в рамках профессии ввел в язык Мартен Лютер. Он по-своему переводил Библию, и в его интерпретации мирская профессия приравнивалась служению Богу.
Если Бог нас поставил заниматься какой-то профессиональной деятельностью, то этой профессией можно и спастись. Вовсе не обязательно что-то для этого делать еще. Таким образом, профессия обретает роль Божественного призвания.
Дух западного протестантского капитализма, который родился в Соединенных Штатах Америки, был основан на постулатах, сформулированных Лютером.
В его богословской философии даже монашеское делание и аскеза вступают в конфликт с «призванием». По его мнению, монахи – бездельники, и, предавая значение каким-то отстраненным вещам, а не мирскому труду, они отвергают свое призвание.
В его понимании, для спасения достаточно всего лишь на совесть выполнять свою мирскую работу.
Католики же и католические сообщества поддерживают идею, что человек способен довольствоваться малым. Достаточно заработать на хлеб насущный, а другое время посвятить семье и Богу.
В пример приводится манифест Бенджамина Франклина, который приравнивает незаработанные деньги к потере и отказу от своего призвания.
Бенджамин Франклин, «Советы молодому купцу» (1748): «Помни, что время – деньги. Если ты можешь заработать десять шиллингов в день <…> и <…> сидишь полдня без дела <…>, ты теряешь пять шиллингов». Выражение получило известность благодаря Франклину, хотя появилось в английской печати не позднее 1719 г.
** ** **
[Дополнение: 21 июля 1748 года в издававшейся Бенджамином Франклином «Пенсильванской газете» (Филадельфия) появилось извещение о выходе из печати новой книги: «Американский наставник, или Лучший спутник молодого человека». Это была переработка книги англичанина Джорджа Фишера «Наставник» – универсального пособия по грамматике, письмоводству, арифметике, бухгалтерскому учету, географии и всему остальному, что должен знать юноша, вступающий в деловую жизнь.
Тр и последние страницы книги занимали «Советы молодому купцу, написанные старым купцом». Этим «старым купцом» был Франклин. Здесь говорилось:
«– Помни, что ВРЕМЯ – деньги. Если ты можешь заработать десять шиллингов в день <…> и <…> сидишь полдня без дела <…>, ты теряешь пять шиллингов. <…>
– Помни, что деньги обладают способностью размножаться. Деньги могут производить деньги, и эти новые деньги могут тоже рождать деньги и т. д. Пять шиллингов превращаются в шесть, которые затем превращаются в семь шиллингов и три пенса и т. д., до тех пор, пока не превратятся в сто фунтов».
В последующие столетия «Советы молодому купцу» перепечатывались едва ли не тысячи раз, поэтому формула «Время – деньги» неразрывно связана с именем Франклина. Однако появилась она раньше.
Номер лондонской газеты «Свободомыслящий» («Te Free-Tinker») от 18 мая 1719 года целиком состоял из неподписанного эссе о суточном времени. В древности, говорилось здесь, сутки делились лишь на часы, потом появилось деление на минуты, а теперь даже и на секунды:
«И тот, кто расточает свои часы, является, по сути, расточителем денег. Я <…> слышал об одной почтенной женщине, которая как нельзя лучше понимала всю ценность времени. Ее муж был обувщик и превосходный ремесленник, но никогда не задумывался о том, как быстро летят минуты. Напрасно жена внушала ему, что время – это деньги (Time is Money); он был чересчур умен для того, чтобы прислушаться к ней, и каждый вечер проклинал бой приходских часов. В конце концов это привело его к разорению».
О важности времени говорили уже древние греки. У Диогена Лаэртского приведено изречение Феофраста, ученика Аристотеля: «Самая дорогая трата – это время». Плутарх в биографии Марка Антония замечает: «В Александрии он вел жизнь мальчишки-бездельника и проматывал самое драгоценное, как говорит Антифонт, достояние – время» (перевод С. Маркиша).
Но отсюда как раз и видно, что древние греки и Франклин говорили о разном. Плутарх отнюдь не имел в виду, что Антоний тратит время на удовольствия, когда мог бы потратить его на увеличение своего капитала. Франклин же говорит именно об эквивалентности времени и денег: потерянное время – это потерянный капитал. «Франклин, – замечает польская исследовательница Мария Оссовская, – призывает не к скопидомству рантье, но к ускоренному обороту капитала – призыв, столь важный для юного капитализма» («Буржуазная мораль», 1956)].
** ** **
Капиталистическая аскетика (минимальное потребление, смиренное поведение) рассматривается только в смысле полезности и преследует определенные цели. Бережное отношение к деньгам поможет большие средства пустить в оборот, приличный человек способен претендовать на социальные блага и доверие. Полезно все, что приносит практическую пользу. Развитие протестантской лютеранской мысли удивительным образом соединило в себе необходимость аскетического жития и полной отдачи себя своему Божественному предназначению, где Божественным предназначением явилось банальное заколачивание денег в мирской профессии.
Организация же профсоюзов в защиту прав рассматривается как протест против Божественной воли. Простой рабочий оказывается поставлен Богом на свое место.
Капиталисты таким образом оправдали свою идею накопления капитала и использование дешевого наемного труда, что в их понимании заповедовано Богом. Против подобных рабовладельческих идей уже протестовал Маркс.
Целая система капиталистического духа возникла в 19 веке в Германии и в США. Подобное устроение западных компаний, когда работа вменяется в Божественное предназначение, берет свое начало в протестантском трактовании библии. Изменение смысла некоторых понятий и введение новых терминов при переводе апостольских посланий продолжает развитие мысли Мартеном Лютером в извращенной форме.
Кто в каком звании есть, в таком и оставайся. Кто раб – будь рабом, если ты воин – будь воином. Эту мысль развивает в извращенной форме Мартен Лютер. Вся книга представляет набор цитат и посылов капиталистической эпохи развития и того, каким образом Лютер пришел к подобным заключениям.
Работодатель, чтобы стимулировать, например, итальянского рабочего-католика, который за зарплату 10 000 выпекает 10 батонов, решает платить 1000 рублей за один батон, чтобы мотивировать того зарабатывать больше и увеличить количество выпечки до 30 батонов. Но итальянский рабочий в таком случае выпекает 10 за день, получает свою обычную зарплату и остальные дни ничего не делает. Резко увеличивает производительность лишь с целью освободить себе время для семьи, молитвы.
Эту задачу западному капитализму необходимо было решить. Как заставить человека производить больше, если он довольствовался в месяц своей небольшой зарплатой? Таким образом религиозное обоснование подходило куда лучше. Ты должен постоянно заниматься своим делом, потому что Бог хочет, чтобы ты был в послушании.
Попытки снижения выплат ни к чему не привели. Корреляции между зарплатой и производительностью не смогли добиться того, чтобы люди больше работали. Проблему решило религиозное обоснование, которое говорит человеку, что профессия – это его Божественное призвание, которому нужно отдавать душу, и мысли, и тело, и как результат – получать деньги».
Протестантизм, разрушивший священные символы, дал будущим манипуляторам руководящий принцип: прежде чем овладевать умами людей, необходимо разрушить священные образы. «Штурм символов» является подготовкой к процессу манипуляции массами.
Манипуляция удается там, где удается «отключить средства психологической защиты каждой личности и общественных групп». Манипуляция как тип власти и стала возможной «благодаря тому, что был снят тот защитный пояс символов, который придавал прочность сознанию христианской Европы Средневековья» [73] .
73
См.: Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. М.: Алгоритм, 2000. Гл. 4, п. 3.
С появлением СМИ возможности манипуляторов увеличились. Они не всегда стараются перевербовать людей в свою веру. Их задача на определенных этапах состоит в том, чтобы «поставить под сомнение все ценности вообще, опорочить все священные символы и тем снять психологическую защиту против манипуляции» [74] .
Здесь нужно учесть, что речь не о замене одной системы ценностей на другую, столь же целостную. Речь идет о разрушении системы, о релятивизации ценностей. Лишая людей нравственных ориентиров, их лишают той системы координат, в которой они могли бы различить добро и зло. «Помещение человека в атмосферу аморальности отключает его систему навигации, это как включение генератора радиопомех, чтобы сбить самолет с курса» [75] .
74
Там же. См.: гл. 23.
75
Там же. См.: гл. 10, п. 1.