Мироздание
Шрифт:
Не то чтобы он не верил ей в первый раз, но теперь он уже не сомневался в её словах…
И вот он снова постучал в дверь того клуба и вошёл внутрь, так и не дождавшись ответа. В комнате был лишь один человек, помимо него. В кресле президента – никого, а на диване… Сидела девушка, которую он почему-то не видел. Но теперь он узнал её и чуть не упал от удивления.
На диване сидела и выполняла домашнюю работу Сильвия фон Арним. Это была среднего роста девушка с атлетическим телосложением, хорошо выраженными изгибами тела, но больше всего пленяло другое. На её аккуратном лице выделялись два больших сапфировых глаза,
Эрдман тихо подошёл к ней и сел напротив. Он какое-то время молчал, понимая тщетность любой попытки заговорить с ней, а потом начал рассматривать её. Сильвия, одетая в школьную форму, что- то писала в своей тетради, постоянно сверяясь с учебниками. Чтобы не выглядеть странно, как ему казалось, он сам начал решать своё домашнее задание. Он прорешал два примера, а дальше не смог. Сильвия же уже делала какие-то другие номера.
Солнце уже сильно сдвинулось, что было видно по полоскам, изменившим своё положение на стенах, на которых были наклеены карминовые обои с причудливым узором. Он никак не мог понять, как же надо было упростить выражение, а девушка к тому моменту уже начала штудировать словари. В конце концов она положила их, а потом, глубоко и громко вздохнув, впервые что-либо сказала ему:
–Ты никак не можешь упростить это выражение, а прошло столько времени! Это же одно из самых простых, что сегодня нам дали для решения. И тебя твой дед и мой отец хотели мне в мужья!
Дело в том, что её отец был правителем небольшого государства в Европе, а также он был одним из самых главных инвесторов фирмы его деда.
Этот человек совсем недавно стал деловым партнёром Валентайна, и они оба подумывали о свадьбе своих детей. Выгода была для двоих: отец Сильвии получал огромную часть компании, а дед Эрдмана – небольшую страну, лежащую в горах и славящуюся своими озёрами, лесами и горами. Туристы ехали туда каждый сезон года, поэтому казна государства Гайенхофен была полна, а ВВП был одним из самых высоких в Европе. Однако совсем недавно там отгремела попытка переворота, которая не была успешной.
–Я только недавно перешёл в эту школу из самой обычной, где такому…
–Хочешь сказать не учили?
–Ну… Почти…
–Или кто-то ленился заниматься?
–А что? Я как человек не имею право лениться?
Она промолчала. Лишь появилась слабая улыбка и блеск в глазах.
–Сейчас я постараюсь тебе помочь.
Она подсела к нему, и он обратил внимание на её правое плечо – на пиджаке был нашивка клуба фехтования – ультрамариновый щит, на фоне которого скрестились серебристая сабля с алой розой. Под ними тянулась полоса, на которой было написано "Honor". Девушка была известна своим мастерством владения меча всей школе, говорили, что она сражается даже лучше гвардейцев, элитных солдат своей страны.
–Смотри вот сюда, видишь это число…
Через некоторое время он уже мог решить этот пример и такой же. Ближе к концу времени, отведённого клубной деятельности, он заметно подтянул свои знания по математике и языку. В момент, когда часы на стене пробили окончание учебного дня, он откинулся на диване и громко вздохнул.
–Ты чего расслабился? Этого даже недостаточно, чтобы на тебя обратили внимание в соцкомитете!
–Ну и пусть…
–Ты такой ленивый?
–Прошу вас обоих успокоиться. – раздался строгий и спокойный голос президента.
Она оказалась в своём кресле, и лучи солнца падали сквозь её замечательные волосы.
–Я проясню тебе кое-что, Эрдман. Вопрос, касающийся трудолюбия, Сильвия воспринимает по-другому. Понимаешь ли, она – эдлер Ада, а также Лень. Кстати, Сильви, можешь идти.
Та встала и ушла, даже не посмотрев на Эрдмана
–Погоди, ты называла себя гордыней, а она – лень? Это как понимать, тем более кого-кого, а её ленивой язык не повернётся назвать.
–Верно. Послушай внимательно, ведь это тебе поможет понять всех нас…
Она встала и подошла к окну, положив руку на подоконник.
–Иногда среди демонов рождаются семеро, которые обладают огромнейшей силой, они сильнее всех остальных обитателей Преисподней. Таких нарекли Смертными Грехами, ведь каждый такой демон " лишён своего греха".
–Это как? То есть, Сильвия – лень, значит она не может лениться. Как это работает вообще? – он с трудом опустился на диван.
–При рождении демон получает свою индивидуальную магическую печать, которая является символом его духа и силы. Её видно, когда демон использует магию, и по ней можно понять, кто такой этот демон: какой у него класс, какая семья и возможности… Всё в этом духе.
–А демоны только рождаются, или как-то как падшие становятся?
–Отчасти. Мы рождаемся, прямо как люди, но скорость не сравниться с вашей – из-за особенности организма мы гораздо медленнее увеличиваем свою численность. Поэтому, чтобы просто не вымереть, мы часто превращаем людей в демонов.
Тут Эрдмана пробило до дрожи, по спине побежал холодный пот, а сердце застучало, как бешенное.
Он с трудом мог соображать, а в ушах эхом отражался каждый звук, даже ход часов, которые висели на стене.
–Я вижу, что тебя это немного выбило из колеи. Знаешь, я дам тебе огромную подсказку, но только один раз и только в случае Сильвии. Ты же хочешь узнать о ней побольше?
–Да…
–Тем более, как член клуба ты обязан налаживать отношения со всеми своими товарищами, чтобы работать с ними, как-то так сказал наш директор. Я же с ним полностью согласна.
–Я понял тебя. Но… Но как же мне сблизиться с Сильви?
–Она просто невообразимо трудолюбива и усердна. Во всём от учёбы до хобби. Поверь мне, если ты приложишь усилия, начнёшь учиться и хоть как-то проявишь себя, то она вполне может раскрыть тебе свою душу.
–А ты не можешь рассказать о ней?
–Ха! – ответила она, сверкнув глазами: так не будет интересно. И президент не должен помогать членам клуба в таких вопросах.
Эрдман прислушался к Еве. Уже через пару дней его оценки стали на порядок лучше, а дед начал им гордиться ещё больше. Учителя поражались его стараниям, при этом Сильвия всё также не обращала на него внимания, хотя по оценкам он неумолимо приближался к ней. Иногда по вечерам он сидел над книгами, на которые падал тёплый свет его лампы, и думал только об одном – что же это за человек, и почему она не обращает на него внимания?