Миры Айзека Азимова. Книга 10
Шрифт:
— А я думаю, — заявил Пелорат, — что ребенок — гермафродит.
— Кем он еще может быть, — согласился Тревайз.
По-прежнему не спуская глаз с ребенка, Блисс медленно пошла к нему, вытянув руки ладонями вперед, словно показывая, что у нее нет намерения схватить малыша. Ребенок молчал, глядя на Блисс, только крепче вцепился в ногу робота.
— Ну-ну, детка теплый, маленький… все хорошо… не страшно… детка… не бойся… не бойся, — тихо приговаривала Блисс.
Остановившись и не оглядываясь, она негромко попросила:
— Пел, поговори с ним на его языке. Скажи, что мы роботы и пришли позаботиться о нем, потому что отключилась энергия.
— Роботы?! — испуганно воскликнул Пелорат.
— Мы должны притвориться роботами. Он не боится их. Он ведь никогда не видел человека — может быть, даже не имеет понятия о существовании людей.
— Не знаю, смогу ли я подобрать нужные слова… — смутился Пелорат. — Я не знаю древнего эквивалента слова «робот».
— Тогда говори просто «робот», Пел. Если это не сработает, попытайся сказать «металлическое существо». Скажи, что сможешь.
Медленно, подбирая слова, Пелорат начал что-то говорить на древнем языке. Ребенок взглянул на него, напряженно нахмурившись, словно пытался понять.
— Можешь еще спросить его, как выбраться отсюда, раз уж на то пошло, — сказал Тревайз.
— Нет. Пока рано, — вмешалась Блисс, — сперва — доверие, потом — вопросы.
Ребенок, который теперь смотрел на Пелората, нерешительно отпустил ногу робота и заговорил высоким музыкальным голосом.
— Он говорит слишком быстро. Не успеваю, — расстроился Пелорат.
— Попроси его повторить помедленней, — предложила Блисс. — А я пока успокою его.
Пелорат снова выслушал ребенка и сказал:
— Похоже, он спрашивает, почему Джемби остановился. Должно быть, этого робота так зовут.
— Проверь и убедись в этом, Пел.
Пелорат сказал что-то, выслушал ответ и заключил:
— Да, Джемби — робот. А ребенка зовут Фаллом.
— Хорошо! — Блисс ласково и весело улыбнулась ребенку, показала на него и проговорила: — Фаллом. Хороший Фаллом. Храбрый Фаллом. — Потом положила руку себе на грудь: — Блисс.
Ребенок улыбнулся. Улыбка была ему очень к лицу.
— Блисс, — повторил он, чуточку пришепетывая.
— Блисс, — обратился к ней Тревайз, — если бы ты могла оживить этого робота, Джемби, может быть, он сумел бы показать нам дорогу наверх. Пелорат сможет поговорить с ним так же, как с ребенком.
— Нет, — ответила Блисс. — Этого делать нельзя. Главная обязанность робота — защищать дитя. Если он заработает, то тут же обнаружит наше присутствие — присутствие чужих людей, и тогда может немедленно напасть на нас. Здесь не должно быть чужих. Если мне потом придется отключить его, мы никаких сведений не получим, а ребенок, увидев, что снова остановился его любимый робот — единственный родитель, которого он знает… Короче, я этого делать не буду.
— Но ведь нам говорили, что роботы не могут причинить зла человеку, — осторожно возразил Пелорат.
— Да, нам так говорили, — отозвалась Блисс, — но мы не знаем, каких именно роботов производят соляриане. И даже если этот робот не способен причинить зло, ему пришлось бы сделать выбор между ребенком и тремя существами, которые, по его понятиям, для него и не люди вовсе, а просто чужие — воры, убийцы, да мало ли кто. Естественно, он предпочтет защитить ребенка и нападет на нас. — Блисс снова обратилась к ребенку. — Фаллом, — сказала она, — Блисс. — И, показав на остальных, назвала их имена: — Пел… Трев.
— Пел, Трев, — послушно повторил ребенок. Блисс подошла поближе, заботливо протянув руки к ребенку. Тот следил за ней и отступил на шаг.
— Спокойно, Фаллом, — приговаривала Блисс. — Хороший Фаллом. Иди ко мне, Фаллом. Умница, Фаллом.
Ребенок шагнул к ней, и Блисс снова похвалила его:
— Умница, Фаллом.
Она нежно коснулась обнаженной руки Фаллома — он, как и его родитель, был одет только в тунику с вырезом на груди и набедренную повязку. Блисс отняла руку, подождала и снова прикоснулась к руке Фаллома, тихо поглаживая ее.
Ребенок прикрыл глаза. Ментальное поле Блисс явно действовало на него успокаивающе.
Блисс медленно, нежно вела руками, едва касаясь кожи, вверх к плечам ребенка, шее, ушам, затем — под длинные русые волосы немного выше ушей.
Опустив руки, она сообщила:
— Преобразователи энергии еще невелики. Соответствующие части черепных костей еще не развились. Пока у него здесь только ороговевший слой кожи, который постепенно разрастется и заменится костью, после того как соответствующие доли мозга полностью разовьются. Это означает, что ребенок пока не может управлять энергией на территории поместья и даже оживить своего личного робота. Спроси, сколько ему лет, Пел.
— Ему четырнадцать, если я правильно понял, — ответил Пелорат после переговоров с Фалломом.
— А выглядит на одиннадцать, — заметил Тревайз.
— Длительность года на этой планете может не соответствовать Стандартному Галактическому, — предположила Блисс. — И потом, вспомните, считалось, что космониты жили дольше. Если соляриане подобны в этом другим космонитам, у них может быть длиннее и период развития. Тут по возрасту судить трудно.
— Довольно антропологии, — сказал Тревайз, нетерпеливо прищелкнув языком. — Мы должны выбраться на поверхность, а пока мы тут возимся с ребенком, время уходит без толку. Вряд ли он знает дорогу наверх. Скорее всего, никогда и не бывал там.
— Пел! — воскликнула Блисс.
Пелорат понял, чего она хочет, и завел с Фалломом довольно длинный разговор.
— Ребенок знает, что такое солнце, — сообщил он наконец. — Говорит, что видел его. Я думаю, он видел и деревья. Он вроде бы не очень понимает, что означает это слово — или, по крайней мере, то слово, которое я использовал…
— Хорошо, Джен, — кивнул Тревайз, — только не тяни.
— Я сказал Фаллому, что, если он сможет вывести нас наружу, мы, наверное, сумеем включить робота. То есть, если точнее, я сказал, что мы сумеем его включить. Как вы думаете, мы сумеем?