Миры Айзека Азимова. Книга 11
Шрифт:
Причина была в ностальгии. Люди хотели иметь возможность обернуться лицом к былому — нельзя же заставлять их смотреть только вперед. Даже Броссена.
…Он умер семь лет назад. Питт сидел у смертного одра старика и слышал его последние слова. Броссен поманил к себе Питта, тот нагнулся к умирающему. Слабой рукой, покрытой иссохшей кожей, старик коснулся руки Питта и едва слышно шепнул:
— Каким же ярким было Солнце Земли, — и умер. Роториане помнили свое родное Солнце и зеленую Землю, а потому они решительно отвергли все аргументы Питта, все-таки настояв на том, чтобы Ротор остался на орбите
Так было напрасно потеряно целых десять лет. Останься они в поясе астероидов, работы уже ушли бы вперед на целое десятилетие — Питт не сомневался в этом.
Одного этого хватило, чтобы испортить отношение Питта к Эритро; однако с ней были связаны и обстоятельства худшие… куда более худшие.
Глава 12
Гнев
20
Так уж случилось, что Крайл Фишер дал землянам понять, что Ротор следует искать в неожиданном месте, а позже сумел и уточнить свой намек.
Он пробыл на Земле уже два года, и Ротор постепенно уходил из его памяти. Воспоминания о Эугении Инсигне изредка посещали его — но что она теперь для него? — а вот Марлена… В памяти своей он не мог отделить ее от Розанны… Годовалая дочь и семнадцатилетняя сестра в его воспоминаниях упорно сливались в одну личность.
Жилось ему легко. Пенсии хватало с избытком. Ему даже подыскали работу — некую административную должность, в которой он мог принимать решения, заведомо не затрагивавшие ничего существенного. Крайл полагал, что его простили, — во всяком случае частично, — лишь потому, что он сумел вовремя припомнить слова Эугении: «Если бы ты знал, куда мы летим».
И все же он чувствовал, что за ним следят, и был этим весьма огорчен.
Время от времени в гости захаживал Гаранд Уайлер, всегда дружелюбный и дотошный, и всякий раз так или иначе вспоминал про Ротор. Так случилось и на сей раз. Разговор, как и ожидал Фишер, вновь зашел о Роторе.
— Два года прошло, — хмуро проворчал Фишер. — Чего вам еще от меня нужно?
Уайлер покачал головой.
— Признаюсь честно, Крайл, я не знаю. Мы располагаем только фразой твоей жены. Как ты понимаешь, этого мало. Не могла же она так и не проговориться за все годы, что вы были вместе. Постарайся вспомнить. Может быть, наедине… между собой. Ничего не припоминается?
— Гаранд, ты меня в пятый раз спрашиваешь об этом. Меня допрашивали. Меня гипнотизировали. Меня подвергали психокодированию. Меня выжали досуха, и сказать мне больше нечего. Оставьте меня в покое, найдите себе другую забаву. Или верните меня на работу. Там, наверху, сотня поселений, в каждом живут друзья и недоброжелатели — и все следят друг за другом. О том, что могут знать в одном из поселений, остальные могут даже не подозревать.
— Честно скажу, старина, — ответил Уайлер, — мы уже работаем в этом направлении. Особенный интерес для нас представляет Дальний Зонд. Получается, что он помог Ротору обнаружить нечто неизвестное всем остальным. Земля ведь не посылала космические аппараты в дальний космос. И другие поселения тоже. А Ротор сумел сделать это. Все, что Зонд обнаружил в космосе, должно быть в материалах
— Вот и отлично. Займитесь ими. Работы там хватит на годы и годы. А меня оставьте в покое. Навсегда.
Но Уайлер продолжал:
— Действительно, там столько наворочено, что хватит не на один год. В соответствии с соглашением о результатах научных исследований Ротор передал нам целую гору информации. В частности фотографии звездного неба во всех спектральных диапазонах. Камеры Зонда обследовали почти все небо, мы тщательно изучаем снимки, но ничего интересного пока не обнаружили.
— Ничего?
— Пока ничего. Но ведь ты сам сказал, что работы у нас на многие годы. Конечно, нашлось много такого, от чего астрономы наши в полном восторге. Находки поддерживают в них рвение и интерес к делу. Однако мы пока не получили от них ни намека, ни даже тени намека на то, куда подевался Ротор. Пока, во всяком случае. Насколько я понимаю, у нас нет никаких оснований предполагать, что у всех трех солнц альфы Центавра могут оказаться планеты. Других, подобных альфе Центавра звезд неподалеку от Солнца может не оказаться. Но я и не ожидаю, что обнаружится что-то существенное. Что мог заметить Дальний Зонд такого, чего нельзя было увидеть из Солнечной системы? Он ведь отходил всего на пару световых месяцев. Вроде бы никакой разницы, но у нас полагают, что Ротор все-таки успел заметить нечто, причем достаточно быстро. Потому-то мы вновь обращаемся к тебе.
— Почему ко мне?
— Потому что твоя бывшая жена возглавляла работы по Дальнему Зонду.
— Не совсем. Она была назначена главным астрономом, когда все данные уже были получены.
— Да, работами она руководила с самого начала, но тогда выходит, что ее назначение неспроста. Неужели она так и не проговорилась о том, что именно обнаружил Дальний Зонд?
— Ни словом. Погоди, ты сказал, что камеры Дальнего Зонда сумели снять почти все небо?
— Да.
— Что значит «почти»?
— Ну, не могу сказать точно. Кажется, не менее девяноста процентов.
— Или больше?
— Может быть, больше.
— Интересно…
— Что тут интересного?
— На Роторе распоряжался один тип по имени Питт…
— Нам это известно.
— Мне кажется, я знаю, как он поступил бы. Питт передавал бы результаты, полученные Дальним Зондом, понемногу — так сказать, в порядке исполнения соглашения по науке, и все прочее. И ко времени исчезновения Ротора оказалось бы, что часть информации они нам так и не успели передать. Ну процентов десять, может, даже меньше. Только это очень важные проценты.
— Именно та часть неба, куда ушел Ротор?
— Возможно.
— Но у нас же ее нет.
— Она у нас есть.
— Как это?
— Ты же сам только что удивлялся, что такого мог обнаружить Дальний Зонд, о чем не знали бы в Солнечной системе. Зачем тратить время на то, что они передали нам? Нужно выяснить, снимки какого участка неба они не передали, и подробно изучить его по собственным звездным картам. Потом спросить себя, нет ли там таких объектов, которые выглядели бы иначе для Дальнего Зонда, и почему. Вот что я сделал бы. — Помолчав, Фишер вдруг крикнул: — Ступай же! Пусть там хорошенько просмотрят ту часть неба, которой мы не получили.