Миры Айзека Азимова. Книга 4
Шрифт:
— Жискар Ревентлов доложил, что вы прошли…
— …очищение? — иронически вставил Бейли.
— …дезинфекцию, — докончил Дэниел. — И я счел, что могу войти.
— Неужто до этого ты опасался инфекции?
— Конечно, нет, партнер Элайдж. Но тогда многие на корабле не захотели бы, чтобы я к ним приближался. Возможность заражения настолько пугает жителей Авроры, что они неспособны логично оценить, насколько это маловероятно.
— Ах так! Но я спросил не о том, почему ты здесь сейчас, а о том, почему ты вообще здесь.
— Доктор Фастольф, к чьему дому я принадлежу, распорядился, чтобы я отправился на посланном за вами космолете по нескольким причинам. Он считает желательным, чтобы вы незамедлительно узнали некоторые факты, связанные с вашей трудной, как он опасается, миссией.
— Это большая любезность. Я благодарю его.
Р. Дэниел признательно поклонился.
— Далее, доктор Фастольф считал, что эта встреча доставит мне… — робот помолчал, — …адекватные ощущения.
— Радость? Ты это хочешь сказать, Дэниел?
— Если мне уместно воспользоваться этим термином, то да. И третья причина, самая важная…
Дверь отворилась, и вошел Р. Жискар.
Бейли обернулся, и на него нахлынуло раздражение. Р. Жискар был типичным роботом, и его присутствие каким-то образом подчеркивало роботство Дэниела («Р. Дэниела», — внезапно подумал Бейли), хотя Дэниел неизмеримо превосходил его во всех отношениях. А Бейли не желал замечать роботство Дэниела, не желал стыдиться упрямства, с каким он воспринимал Дэниела как человека, настоящего человека, несколько педантичного в манере выражаться. Он нетерпеливо спросил:
— Что тебе, бой?
— Я принес фильмокниги, сэр, — ответил Р. Жискар. — Как вы пожелали. И проектор.
— Ну так положи их. Вот сюда. И можешь идти. Со мной останется Дэниел.
— Хорошо, сэр. — Глаза робота (чуть-чуть светившиеся в отличие от глаз Дэниела, отметил про себя Бейли) быстро обратились на Р. Дэниела, словно ожидая распоряжений высшего существа.
Р. Дэниел сказал негромко:
— Друг Жискар, наилучшим будет остаться возле двери с той ее стороны.
— Я так и сделаю, друг Дэниел, — ответил Р. Жискар.
Он вышел, а Бейли сказал сердито:
— Зачем ему оставаться у двери? Я что, здесь в заключении?
— Только в том смысле, — ответил Дэниел, — что в пути вам не полагается встречаться с членами экипажа. Но Жискар здесь не по этой причине… Прежде мне следует сказать вам, партнер Элайдж, что будет лучше, если вы не станете называть Жискара — или любого другого робота — боем.
Бейли нахмурился:
— Его задевает, когда к нему обращаются так?
— Никакой поступок человека не может задеть Жискара. Просто на Авроре обращение «бой» к роботу исчезло из употребления, и нежелательно, чтобы между вами и аврорианцами возникли трения из-за того, что вы непреднамеренно подчеркнули бы место своего происхождения, прибегнув к идиоме, без которой можно обойтись.
— Ну и как мне к нему обращаться?
— Как вы обращаетесь ко мне. Называйте его определительное имя. В конце концов, это просто набор звуков, обозначающий того, с кем вы говорите, так почему один набор должен быть предпочтительнее другого? Простая условность. И еще. На Авроре не принято упоминать инициал Р., кроме сугубо официальных случаев, когда робота необходимо назвать полным именем, хотя в последнее время инициал начали опускать и в этих случаях.
— При таком положении вещей, Дэниел (Бейли с трудом подавил внезапное желание сказать «Р. Дэниел»), как вы различаете роботов и людей?
— Различие чаще всего самоочевидно, партнер Элайдж, и нет нужды всякий раз вновь его подчеркивать. Во всяком случае, такова точка зрения Авроры, а поскольку вы заказали Жискару фильмокниги про Аврору, я заключил, что вы намерены ознакомиться с обычаями и правилами поведения аврорианцев для облегчения взятой на себя задачи.
— Навязанной мне задачи. Остальное верно. А что, если различие между роботом и человеком не самоочевидно, Дэниел? Вот, например, ты сам.
— Но для чего проводить это различие, пока ситуация того не требует?
Бейли глубоко вздохнул. Теперь еще надо приспосабливаться к аврорианской причуде делать вид, будто роботов не существует.
Он спросил:
— Но если Р… Если Жискар тут не потому, что я под арестом, зачем ему стоять у двери?
— Таковы инструкции доктора Фастольфа, партнер Элайдж. Жискар охраняет вас.
— Охраняет? Меня? От чего или от кого?
— Доктор Фастольф не был конкретен, партнер Элайдж. Но поскольку человеческие страсти разбушевались из-за Джендера Пэнелла…
— Кто такой Джендер Пэнелл?
— Робот, чьей полезности был положен конец.
— То есть робот, который был убит?
— «Убит», партнер Элайдж, — это термин, обычно к роботам не прилагаемый, а только к людям.
— Но на Авроре же избегают проводить различия между людьми и роботами, разве нет?
— Да, конечно. Но в данном случае потери функциональности, насколько мне известно, вопроса о различиях не вставало, как и об их отсутствии. Какие тут действуют правила, я не знаю.
Бейли задумался. Конечно, мелочь, чисто семантический момент. Но ведь он решил проникнуть в аврорианский образ мышления. Иначе у него заведомо ничего не получится. И он сказал медленно:
— Функционирующий человек — это живой человек. Если его жизнь обрывается насильственно в результате преднамеренных действий другого человека, мы говорим «убийство». Или «лишение жизни», если действия были непреднамеренными. Можно также сказать во втором случае «убийство по неосторожности». Однако человек, увидев, как жизнь другого человека обрывают насильно, закричит: «Убийство!», не разбираясь, преднамеренно это или нет. Тут не до юридических тонкостей.