Миры Айзека Азимова. Книга 4
Шрифт:
— Это… это безопасно? — пробормотал Бейли, а внутри его все сжималось: вот так играть с ветром? Еще хорошо, что он давно не ел. Не хватает только, чтобы его вытошнило в машине. От этой мысли ему сразу стало хуже, и он попытался переключиться на другое.
Он вспомнил скоростные полосы на Земле, о том, как он перепрыгивал с одной на другую, более быструю, а затем назад на медленные, всякий раз умело наклоняясь навстречу воздушной струе. В одну сторону, ускоряясь (словечко любителей скачки по полосам), и в другую — замедляясь. В молодости он
А Дэниел научился этому сразу, и в тот единственный раз, когда они бежали по полосам вместе, Дэниел не сделал ни единой ошибки. И сейчас то же самое. Машина меняет полосы. Абсолютно то же самое!
Ну, конечно, не совсем. Скорость полос в Городе постоянна, и сила встречной струи воздуха полностью предсказуема, поскольку представляет собой результат движения полос. Но в грозу здесь ветер своевольничает, то есть его скорость и направление зависят от такого количества переменных факторов (Бейли сознательно вынуждал себя рассуждать логически), что кажется, будто он обладает собственной волей, и Жискару приходится это учитывать. Вот и все. А в остальном это та же смена полос с некоторыми усложнениями: полосы движутся с переменными, резко меняющимися скоростями.
— А если ветер швырнет нас в дерево? — пробурчал Бейли.
— Очень маловероятно, партнер Элайдж. Жискар замечательно водит машину, а мы движемся совсем низко, что обеспечивает максимум маневренности.
— Ну так заденем днищем валун!
— Мы ничего днищем не заденем, партнер Элайдж.
— Это почему? И как вообще Жискар различает дорогу? — Бейли уставился на стену мрака впереди.
— Солнце еще только заходит, — ответил Дэниел, — и кое-какой свет пробивается сквозь тучи. Вполне достаточно, и к тому же у нас включены фары. Жискар будет усиливать их яркость, если станет темнее.
— Какие еще фары? — сердито спросил Бейли.
— Вы почти не видите их света, — сказал Дэниел, — поскольку он практически инфракрасный, а глаза Жискара в отличие от ваших воспринимают его. Более того, инфракрасный свет обладает большей проницающей способностью, чем коротковолновый, а потому гораздо эффективнее во время дождя или в тумане.
Бейли вопреки снедавшей его тревоге вдруг почувствовал любопытство:
— И твои глаза, Дэниел, обладают такой же способностью?
— Мои глаза, партнер Элайдж, сконструированы точно наподобие человеческих. О чем в эту минуту можно и пожалеть.
Машина завибрировала, и у Бейли снова перехватило дыхание. Он сказал шепотом:
— Глаза космонитов все еще адаптированы к земному солнцу в отличие от глаз роботов. И это хорошо — пусть напоминает им о их земном происхождении.
Его голос замер. Он ничего не видел, и секундные вспышки ничего не меняли. Только слепили. Он закрыл глаза, но это не помогло — раскаты грома сразу стали более громкими и угрожающими.
Может быть, им следует остановиться? Переждать грозу?
— Машина плохо слушается, — внезапно сказал Жискар.
Бейли почудилось,
— Из-за грозы, друг Жискар? — спросил Дэниел.
— Непохоже, друг Дэниел. И вообще маловероятно, чтобы эта гроза или любая другая вызвала поломку в такой машине.
Бейли с трудом понял, о чем они говорят.
— Поломка, — пробормотал он. — Какая поломка?
— Насколько я могу судить, сэр, — ответил Жискар, — течет компрессор, но очень медленно. Это не просто разрыв.
— А что же тогда? — спросил Бейли.
— Сознательное повреждение, пока она стояла перед административным корпусом. Я уже некоторое время замечаю, что нас преследуют, но старательно не нагоняют.
— Как так, Жискар?
— Возможно, сэр, они ждут, чтобы машина окончательно вышла из строя. Вибрация машины заметно увеличилась.
— До дома доктора Фастольфа мы добраться сумеем?
— По-видимому, нет, сэр.
Бейли попытался собраться с мыслями.
— В таком случае я неверно понял, с какой целью Амадиро нас задерживал. Он давал время своему роботу или роботам повредить нашу машину так, чтобы мы вынуждены были остановиться среди безлюдья и молний.
— Но зачем ему это? — спросил Дэниел, и в его голосе было потрясение. — Захватить вас? Но ведь вы уже, так сказать, находились у него в руках.
— Я ему не нужен. Я никому не нужен, — сказал Бейли сердито. — В опасности ты, Дэниел.
— Я, партнер Элайдж?
— Да, ты, Дэниел! Жискар, поскорее найди безопасное место для остановки. Как только мы будем на земле, Дэниел должен сразу покинуть машину и найти надежное убежище.
— Это невозможно, партнер Элайдж, — возразил Дэниел. — Я не могу оставить вас, когда вам плохо, и тем более если за нами гонятся и вам что-то угрожает!
— Дэниел! — воскликнул Бейли. — Они гонятся за тобой. Ты обязан скрыться. А я останусь в машине. Мне ничего не угрожает.
— Как я поверю?
— Надо! Понимаешь? Надо. Я не могу объяснить, когда все кружится… Дэниел! — с невероятным усилием Бейли заставил себя говорить спокойно. — Сейчас ты самый важный здесь. Несравненно важнее меня и Жискара, взятых вместе. И прошу я не потому, что ты мне дорог и я не хочу, чтобы с тобой случилась беда. Судьба всего человечества зависит от тебя. Обо мне не беспокойся. Я всего один человек. Беспокойся о миллиардах… Дэниел, пожалуйста!..
63
Бейли почувствовал, что раскачивается из стороны в сторону. Или раскачивалась машина? Она сейчас развалится? Или Жискар теряет управление? Или пытается сбить преследователей с толку?
Бейли было все равно. Да, все равно! Пусть машина разобьется. Пусть разлетится на мелкие куски. Он будет рад забвению. Только бы избавиться от этого ужаса, от полной неспособности обрести равновесие во Вселенной.
Только прежде он обязан удостовериться, что Дэниел спасся. Но как?