Миры Айзека Азимова. Книга 7
Шрифт:
В сознании Ченниса пульсировала мысль, которую он силился высказать, прокричать, но не мог. Он только испускал позывные страха, опасности.
Мул был спокоен.
— Вы, безусловно, знаете о разрушении Конзвездии?
— Знаю. Атака вашего флота была предусмотрена.
Мул угрюмо проговорил:
— Так я и думал. Но не предотвращена, не так ли?
— Нет, не предотвращена.
Эмоциональная символика сознания Первого Оратора была для Мула проста. Она выражала только собственный страх, собственное презрение к самому себе.
— И вина в этом больше моя, чем ваша, — продолжал Первый Оратор. — Кто бы мог предположить, какова ваша истинная сила, пять лет назад? Мы с самого начала, еще тогда, когда вы только захватили Калган, предполагали, что вы обладаете силой эмоционального контроля. Это было не так уж удивительно, Первый Гражданин, и я могу вам это объяснить.
Эмоциональный контакт, с помощью которого вы и я сейчас общаемся, — не такое уж новое изобретение. На самом деле он присущ мозгу человека. Большинство людей способны читать эмоции примитивным способом, ассоциируя их — прагматически — с выражением лица, интонациями голоса и так далее. У большого числа животных эта способность развита сильнее — они широко используют обостренное обоняние, и эмоции, вовлеченные в этот процесс, естественно, более сложны.
Конечно, люди способны на большее, но способность к эмоциональному контакту атрофировалась с развитием речи примерно миллион лет назад. Главным достижением деятельности нашей Второй Академии было то, что мы реставрировали до какой-то степени это забытое чувство.
Но мы с ним не рождаемся. Миллион лет простоя — существенное препятствие, и мы вынуждены проводить обучение, воспитание этого чувства, тренировать его так, как мы тренируем наши мышцы. В этом мы радикально отличаемся от вас. Вы родилисьс этим даром.
Это мы смогли рассчитать. Мы смогли подсчитать, каков эффект воздействия такого дара на человека в мире людей, им не обладающим. Зрячий в мире слепых… Мы рассчитали также, до какой степени у вас разовьется мания величия, и решили, что приготовились. Но к двум моментам мы готовы не были.
Первый из них — высочайшая степень развития ваших способностей. Мы можем устанавливать эмоциональный контакт только при непосредственном общении с глазу на глаз, и именно поэтому мы беззащитны перед лицом физического уничтожения — еще более беззащитны, чем вы думаете. Зрение, видимость противника играют для нас колоссальную роль. С вами все иначе. Известно, что у вас под контролем много людей, причем вам нет нужды непосредственно общаться с ними для установления эмоционального контакта. Это было обнаружено слишком поздно.
Во-вторых, мы не знали о ваших физических недостатках, в особенности об одном из них, который мучил вас настолько, что вы взяли себе кличку «Мул». Мы не предполагали, что вы не просто мутант, но стерильный мутант и что у вас есть отклонения в психике, сопутствующие физическому комплексу неполноценности. Это мы упустили из виду. Мы учли только манию величия, не обратив внимания на то, что, кроме того, вы страдаете параноидальной психопатией.
Именно я виноват в том, что все это не было учтено, потому что я руководил Второй Академией в то время, когда вы захватили Калган. Когда вы разрушили Первую Академию, мы поняли это — но слишком поздно, из-за чего погибли миллионы людей в Конзвездии.
— И теперь вы пытаетесь исправить ошибку? — Тонкие губы Мула скривились в усмешке. Мозг его излучал импульсы ненависти. — Что вы собираетесь предпринять? Что вы можете сделать? Разве вам под силу нарастить мои хилые мышцы или восстановить мою детородную способность? Вычеркнуть из прошлого мучительное детство в чужеродном окружении? Вы жалеете меня, сочувствуете моим страданиям? Вас трогают мои несчастья? Нет, я ни на йоту не сожалею о том, что сделал для себя. Пусть теперь Галактика попробует защититься как может, потому что, когда мне нужна была защита, никто пальцем не пошевелил!
— Ваши эмоции сейчас, безусловно, — мягко прервал его Первый Оратор, — цветочки по сравнению с тем, что вы думаете на самом деле, и судить вас за это я не собираюсь. Разрушение Конзвездии было неизбежно. В противном случае последовали бы гораздо более страшные разрушения по всей Галактике в течение нескольких столетий. Мы сделали все, что смогли. Эвакуировали с Конзвездии людей, сколько сумели. Остальных расселили по планете. К сожалению, всего этого оказалось мало. Многие миллионы погибли — их вам не жалко?
— Ни капельки — не больше, чем тех, кто погибнет на Россеме в ближайшие шесть часов.
— На Россеме? — быстро спросил Первый Оратор. Он обернулся к Ченнису, который успел немного оправиться. Сознание его было напряжено из последних сил. Ченнис чувствовал, как два разума борются за него, и наконец ему удалось разорвать связывавшие его невидимые путы, и он выкрикнул:
— Сэр, я проиграл. За десять минут до вашего прихода он вытянул это из меня. Я не мог ему сопротивляться, и нет мне прощения. Он знает, что Конзвездия — не Вторая Академия. Он знает, что это — Россем.
Путы снова сомкнулись.
Первый Оратор снова нахмурился:
— Ясно. Что вы собираетесь делать?
— Вам так интересно? Вы не видите очевидного? Все это время, пока вы читали мне лекцию об эмоциональном контакте — все это время я работал, а вы бросали на ветер громкие слова типа «мания величия» и «паранойя». Я связался с моим флотом, и они выполняют мой приказ. Через шесть часов, если только у меня не будет причины его отменить, они будут здесь и бомбардируют Россем — за исключением этой заброшенной деревушки и местности на сто квадратных миль вокруг. Они сделают это, а потом приземлятся здесь. У вас есть шесть часов, а за шесть часов вы не успеете ни победить мой разум, ни спасти остальных на Россеме.
Мул довольно потер руки и рассмеялся, а Первый Оратор, казалось, с трудом осваивается с новым поворотом событий.
— Варианты? — спросил он.
— Да с какой стати должны быть какие-то варианты? Никаких вариантов! Что я — должен заботиться о жизни жителей Россема? Хотя… В принципе можно было бы дать моим кораблям возможность приземлиться здесь и подвергнуть мозговой атаке всех вас — всех людей из Второй Академии. Тогда можно было бы отменить приказ о бомбардировке. Неплохо было бы заиметь такое количество умных людей! Но для этого мне пришлось бы изрядно потрудиться, а я не вижу в этом особого смысла. Потому и не предлагаю. Что вы языком-то треплете, вы, человек из Второй Академии? Какое оружие вы можете противопоставить моему разуму, который как минимум не слабее вашего, и моим кораблям, которые сильны настолько, что вам такое и в голову никогда не приходило?