Миры Айзека Азимова. Книга 9
Шрифт:
— Это означает, что Геи нет?
— Нет. Это означает, что, если Гея есть, она не может находиться на одном из этих спутников. Не могла или не захотела обосноваться здесь.
— Но вообще-то она есть или нет?
— Спокойствие, Джен. И терпение.
У самого Тревайза, казалось, запас терпения просто-таки неограничен. Бесконечно долго он рассматривал небо и прервал молчание только однажды:
— Знаешь, как-то странно, что они не выходят нам навстречу. Даже печально. Если у них действительно такие возможности, какие им приписывают, теперь-то уж им давно пора как-то на наше
— Значит, — мрачно пробурчал Пелорат, — это всего-навсего миф.
— Мифы, друг мой Джен, это по твоей части… — Тревайз уставился в иллюминатор, прищурился и объявил: — Миф не миф, а есть тут одна планета, которая проходит по орбите через экосферу, а следовательно, может быть обитаема. Хотелось бы понаблюдать за ней до конца дня.
— Почему?
— Чтобы убедиться в том, обитаема ли она.
— Но ты только что сказал, что она проходит через экосферу.
— Да. В данный момент. Но вовсе не исключено, что ее орбита сильно вытянута, то есть она может подходить к звезде слишком близко, где-нибудь на микропарсек, а порой отходить микропарсеков на пятнадцать. Нужно определить скорость движения планеты по орбите, замерить расстояние от Геи-С на разных участках орбиты и тому подобное.
61
Еще один день минул.
— Орбита почти круговая, — сообщил Тревайз. — Шансы обитаемости планеты значительно возрастают. Но даже теперь никто за нами не торопится. Придется осторожненько приблизиться.
Пелорат спросил:
— Почему ты теперь так долго готовишься к Прыжкам? Движешься — через час по чайной ложке.
— Нет, вы его послушайте! Да маленькие Прыжки гораздо труднее больших. Что легче вынуть из песка — булыжник или песчинку? Гея-С так близко, пространство сильно искривлено. Одно это даже для компьютера расчеты затрудняет. Полагаю, это должно быть понятно даже мифологу.
Пелорат хмыкнул и надулся.
— Видишь планету? — спросил Тревайз. — Теперь ее видно невооруженным глазом. Период обращения вокруг солнца — около двадцати двух галактических часов, ось наклонена под двенадцать градусов. Почти хрестоматийный пример обитаемой планеты, и жизнь на ней есть.
— Откуда ты знаешь?
— В ее атмосфере — значительное количество свободного кислорода. При отсутствии развитой растительности это невозможно.
— А как насчет разумной жизни?
— Все зависит от результатов анализа радиоволнового излучения. Может быть, конечно, там существует разумная жизнь, не достигшая такого прогресса в технике, но это вряд ли.
— Бывали такие случаи, — возразил Пелорат.
— Верю на слово. Это — из твоей голубятни. Только как-то не верится, чтобы тамошние пасторальные обитатели так напугали Мула.
— А спутник у планеты есть? — спросил Пелорат.
— Да, — равнодушно ответил Тревайз.
— О! Большой? — дрогнувшим голосом спросил Пелорат.
— Что-то около ста километров в поперечнике.
— Как обидно… — разочарованно протянул Пелорат. — Если бы…
— Если бы спутник оказался гигантским, это могла бы быть сама Земля собственной персоной?
— Да, но по всему видно, что это не так.
— Но если прав Компор, Земля даже не в этом секторе Галактики. Она где-то в районе Сириуса… Джен, правда, мне очень жаль.
— Ну что ты… — махнул рукой Пелорат.
— Послушай, мы немного выждем и сделаем еще один маленький Прыжок. Если найдем признаки разумной жизни, можно решиться совершить посадку, если только не окажется, что ее совершать не стоит. Идет?
62
После Прыжка Тревайз удивленно проговорил:
— Все сходится, Джен. Гея, она самая. По крайней мере, тут есть технически развитая цивилизация.
— Это ты по радиоволнам судишь?
— Все гораздо проще. Вокруг планеты летает орбитальная станция. Видишь?
На экране появился объект, в котором Пелорат не усмотрел ничего необыкновенного, но Тревайз объяснил:
— Объект искусственный, металлический, с источником радиоволн.
— И что же мы теперь будем делать?
— Пока ничего. Они никак не могут не заметить нас при такой стадии развития техники. Если будут молчать, я через некоторое время пошлю радиосигнал. Если же и тогда они ничего не предпримут — осторожно приближусь.
— Ну а если все же с их стороны будут какие-то действия?
— Все зависит от того, какие. Если мне их действия не понравятся, придется воспользоваться преимуществами нашего положения — вряд ли они сумеют помешать нам совершить Прыжок.
— Мы обратимся в бегство, ты хочешь сказать?
— Гиперпространство — наше оружие и спасение.
— Но мы улетим отсюда не умнее, чем прилетели.
— Вовсе нет. По крайней мере, выяснили, что Гея существует, что на ней есть технически развитая цивилизация и что — она предприняла нечто, чтобы отпугнуть нас.
— Но, Голан, давай не будем уж очень пугливыми.
— Так… Джен, я прекрасно понимаю, что тебе в жизни ничего больше не надо, как только разузнать побольше о Земле, но не забывай: я не приверженец этой твоей мономании. Наш корабль не вооружен, а эти — там, внизу, жили в полной изоляции несколько столетий. Представь себе: они ни сном ни духом не ведают, что за Академия такая и с чем ее едят, и вовсе не обязаны питать к ней какое-либо уважение. А если допустить, что там — Вторая Академия? Не дай бог раздразнить их — тогда мы никогда больше не сможем стать такими, как сейчас. Тебе что, не терпится, чтобы твое сознание стерли подчистую, и ты с удивлением обнаружил, что больше никакой не мифолог и не помнишь ни единой легенды?
Пелорат затосковал.
— Ну, если ты так говоришь… Но только — что мы будем делать, когда улетим отсюда?
— Все просто. Вернемся на Терминус с новостями… ну, если не на Терминус, то так близко к нему, как позволит наша милая старушка. Потом можно будет снова вернуться на Гею — гораздо быстрее, не блуждая по окрестностям, — и вернуться надо будет на военном корабле, а то и с целым флотом. Тогда все будет по-другому.
63
Ожидание тянулось бесконечно. Становилось по-настоящему скучно. В окрестностях Геи они провели уже больше времени, чем потратили на перелет от Терминуса к Сейшеллу.