Миры душ. Песнь Иларита
Шрифт:
Лейтенант различил вдалеке две темные фигуры в рыцарских доспехах. Они двигались в сторону холма, где окопались солдаты Диктата. Звигин практически сразу узнал тех, кто решил нанести ему визит. Это были Черные панцири – рыцари прославленного имперского ордена. Среди всех рыцарей они считались одними из сильнейших.
У лейтенанта пересохло в горле, и он обернулся к своим людям, будто бы желая спросить совета у кого-то из них. Это было глупой затеей, ведь они знали еще меньше Звигина, да и не пристало обычным солдатам поучать офицера. Правда, уже скоро звания перестанут иметь значение, когда Черные панцири покромсают их
Звигин снова взялся за бинокль и осмотрелся вокруг. Ему бросилась в глаза еще одна группа людей, чей путь тоже лежал в сторону холма. Лейтенант пригляделся получше и узнал в них корунских пехотинцев. Похоже, они отступали, хотя правильнее было назвать это паническим бегством. Они неслись без оглядки, выбрав в качестве ориентира холм. Жаль, они не знали, что этот холм также привлек внимание имперцев, и прямо сейчас беглецы направляются прямиком в ловушку.
Звигин хотел было подать им какой-нибудь знак, но побоялся привлечь внимание рыцарей. Лейтенант все еще рассчитывал на эффект неожиданности, ведь никакими иными преимуществами он не располагал.
– Может, они отвлекутся на них? – с надеждой спросил солдат по левую руку от Звигина.
– Может, – задумчиво ответил лейтенант.
Ему не нравилось, что приходится жертвовать такими же солдатами, как и он сам, однако не его вина в сложившейся ситуации. Это не глупые и недальновидные решения лейтенанта превратили наступление в настоящую катастрофу. Он всего лишь человек, и ему просто хочется выжить, пускай для этого и придется умереть кому-то другому.
Рыцари тем временем тоже заметили отступающий отряд и немедленно отправились в погоню. Со стороны могло показаться, будто тяжеловесным воинам ни за что не догнать удирающих солдат. Но уже вскоре стало понятно, что это как раз у беглецов не было ни единого шанса. Черные панцири, вероятно, не без помощи магической силы, двигались неестественно быстро. Всего за несколько минут они нагнали отряд, после чего сразу же приступили к жестокой резне.
Звигин смотрел через бинокль, как солдат одного за другим разрубают напополам, и не мог отвести взгляд от этого ужасающего зрелища. Когда лейтенант наконец убрал бинокль, вокруг его глаз остались глубокие следы от окуляров, так сильно он прижимал прибор к голове.
– Надо убираться отсюда, – только и сказал Звигин, оборачиваясь к остальным.
Солдаты молча кивнули, а затем, сохраняя порядок, аккуратно спустились с холма, стараясь держаться в слепой зоне рыцарей. Отряд двигался с величайшей осторожностью, и тем сильнее было удивление бойцов, когда у подножия они повстречались с Черным панцирем.
– Я знал, что вы где-то здесь, – прогудел рыцарь из-под забрала. – У меня чутье на крыс.
Чутье. Это слово резануло по ушам Звигина. Всю жизнь наличие чутья как раз таки приписывали лейтенанту и всем его соотечественникам. Он был родом с Иларита – еще одного мира в Громовом секторе. Мир часто переходил из рук в руки и успел побывать как в составе Диктата, так и Империи. Отсюда как раз происходило хроническое недоверие ко всем выходцам с Иларита. Их считали склонными к предательству, а также им запрещали формировать собственные военные соединения. Вместо этого иларитцев распределяли на другие миры. Чаще всего их включали в состав корунских вооруженных сил из-за схожей этнической принадлежности. Ведь именно колонисты с Корунска когда-то первыми поселились на Иларите.
Но при чем же здесь чутье, дурная слава о котором преследовала Звигина с самого рождения? Ответ на этот вопрос таил в себе непосредственно Иларит – небогатый мир, который едва ли мог похвастаться чем-то, кроме густых лесов и болот. Люди, жившие там, были обречены находиться в постоянной атмосфере недоверия и подозрений. Чиновники Диктата пристально наблюдали за неблагонадежным населением, что отпечаталось на менталитете каждого иларитца. Они старались быть неприметными, тихими и осторожными. А еще выработали удивительное чутье на неприятности. Стоило хоть чему-то пойти не так, как иларитцы тут же прятались или сбегали куда подальше. За эту черту характера остальные их открыто презирали и еще больше укреплялись во мнении, что иларитцам нельзя доверять. По этой же причине они очень медленно продвигались по службе, и мало кому в принципе удавалось получить офицерское звание. Звигин был едва ли не исключением, которому помогло крайне благоприятное стечение обстоятельств.
Однако, кажется, удача лейтенанта подошла к концу. Глядя на рыцаря, он понимал, что ему ни за что не уйти живым, и никакое чутье тут не поможет.
– Бежим! – в панике закричал один из солдат, чем и подписал себе смертный приговор.
Черный панцирь одним ударом разрубил подавшего голос бойца и тут же принялся за остальных. Лейтенант даже не пытался бежать. Он смотрел, как массивная черная фигура убивает его товарищей одного за другим и просто ничего не мог с этим поделать. Звигин понимал, что уже скоро придет его черед, а спасти его от неминуемой участи могло только чудо.
И чудо явилась оттуда, откуда лейтенант меньше всего ожидал. Его слух уловил едва различимый свист. Тело отреагировало быстрее, чем разум успел до конца осознать, что происходит. Звигин упал на землю, и уже через мгновение все вокруг содрогнулось от попаданий снарядов. Канонада длилась почти полминуты. Все это время лейтенант неподвижно лежал, распластавшись на земле, плотно обхватив голову руками.
Когда все стихло, он осторожно огляделся вокруг и обнаружил себя в окружении многочисленных воронок. Видимо, удача все-таки не покинула его, иначе как объяснить, что смерть миновала Звигина, перепахав при этом весь холм.
А вот Черному панцирю повезло гораздо меньше. Его зачарованный доспех пусть и был невероятно прочным, но даже ему оказалось не под силу выдержать прямое попадания из пушки. Снаряд угодил воину в спину и вышел с другой стороны в районе живота. Большая часть внутренностей рыцаря просто исчезла, но даже так он все еще пытался устоять на четвереньках, пусть и сам понимал, что уже не жилец.
– Без жалости… Без слабости… Без страха… Без изъяна… – прошептал воин и только после этого испустил дух.
Звигин узнал в этих словах рыцарский боевой клич. Его часто произносили воины из ордена Черных панцирей, прежде чем ринуться в бой. Лейтенанта поразило, что даже на пороге смерти рыцарь остался верен своим принципам и погиб, сохранив достоинство.
Чего нельзя было сказать про отряд Звигина. Артиллерийский обстрел не пощадил никого из солдат, и их лица застыли в предсмертной гримасе ужаса и отчаянья. Глядя на изувеченные тела, язык не поворачивался назвать это героической гибелью. Скорее, смертью на скотобойне.