Миры душ. Песнь Иларита

Мартынов Александр

Евген понимал, что этот вопрос обращен вовсе не к нему, а потому просто решил промолчать. Янка же тем временем медленно встал и направился в сторону рева, перед этим предупредив сына:

– Не ходи за мной. У меня плохое предчувствие. Если не вернусь через час, бросай все и беги домой. Собери припасы в дорогу, а затем пулей в деревню. Расскажи о том, что случилось.

После этих слов Янка растворился в чаще, а Евген остался один. Сидя

под деревом, он вновь и вновь прокручивал последний наказ отца. Плохое предчувствие… Евген еще плохо понимал, что это такое, но уже был немало наслышан о знаменитой черте иларитцев – чувствовать приближение беды. Он и сам иногда замечал, как некое иррациональное чувство подсказывает ему, что впереди его ждут неприятности. Правда, ему было еще очень далеко до взрослых, которые уже давно свыклись со своей необычной способностью и научились мастерски пользоваться ею.

Время шло, а лес оставался все таким же тихим. Это было даже странно. Обычно под сенью деревьев редко удается побыть в тишине. Ты постоянно слышишь всех здешних обитателей, слышишь саму жизнь. Но только не теперь. Лес будто бы вымер. Вернее, притих и затаился, как если бы тоже обладал иларитским чутьем.

Долгое время ничего не происходило. Отец сказал Евгену уходить через час, вот только мальчик едва ли мог определить, сколько уже прошло времени. Он мог ориентироваться по солнцу, однако из-за деревьев узнать точное время было не так уж и просто. Пока Евген мог с уверенностью утверждать лишь то, что один час еще не прошел, а значит, нужно оставаться на месте.

В этот момент вдалеке раздался звук выстрела, а за ним послышался рев громче обычного, в котором смешались боль и ярость. Рев не желал затихать. Более того, зверь явно двигался, как если бы кого-то преследовал. Раздался еще один выстрел, и Евген ужаснулся, когда понял, что медведь как раз движется к стрелку. После небольшой паузы винтовка прогремела в третий раз, но даже так медведя остановить не удалось. Его безумный рев стал слабее, однако зверь все еще продолжал преследование.

С замиранием сердца Евген прислушивался к тому, что случиться дальше. Он ждал, изо всех надеялся на еще один выстрел, но его не было. Казалось, прошла уже целая вечность, и вот внезапно тишина разорвалась громким хлопком. А затем все вновь смолкло.

Мальчик сидел, обхватив руками колени, и терпеливо ждал. Он перестал смотреть на солнце, отказываясь признаваться себе, что время давно уже вышло. Так продолжалось ровно до тех пор, пока в кустах

неподалеку не послышался шорох. В следующий миг появился Янка. Он что-то нес, плотно прижав к груди. Евген не сразу узнал маленького олененка, боязливо свернувшегося на руках охотника.

– Я велел тебе уходить через час, – недовольно произнес Янка. – Прошло уже два, а ты все еще здесь.

– Я… – начал Евген.

– Неважно, – оборвал его отец. – Поговорим дома. Сейчас важнее поскорее вернутся обратно. Нужно чем-то накормить детеныша.

– Этот… олененок… откуда он? – с неподдельным интересом спросил мальчик. – А что стало с медведем?

– Медведь мертв, – коротко бросил Янка. – Помнишь, я говорил тебе, что зверя нужно бить наверняка? Так вот, кто-то пренебрег этим правилом и ранил медведя, но не добил. Обезумевшее от боли животное стало кидаться на всех вокруг. В том числе и на олениху с потомством. Уцелел только этот детеныш.

Бросив взгляд на добытого ранее зверя, привязанного к салазкам, охотник вздохнул и передал олененка Евгену со словами:

– Я потащу большого оленя, а ты понесешь маленького. Скверно, конечно, но по-другому не получится.

В одиночку Янка впрягся в салазки, медленно потащив их вперед. Он явно сильно устал. Охота на медведя вымотала его, а еще на боку у охотника появился широкий след от медвежьих когтей. Евген заметил это, но не стал ничего говорить.

Уже к закату дня они наконец добрались до хижины. Евген отнес олененка в дом и обустроил ему временное место на дне глубокой плетеной корзины. Янка тем временем уже отнес тушу взрослого оленя, и сейчас занимался обработкой ран от когтей.

– Все в порядке? – с ноткой беспокойства спросил Евген.

– Это ерунда, – отмахнулся Янка. – Медведь даже толком не ударил. Я больше переживаю за одежду. Кожа-то зарастет, а вот ткань так не умеет. Придется залатать ее, как отмою от крови. Кстати, куда ты подевал детеныша?

– Туда, – мальчик указал на корзину.

– Мог и получше место найти, – заметил охотник. – Но… он хотя бы никуда не уползет. И да, еще кое-что. Не привязывайся к нему. Как ты думаешь, зачем я его спас?

– Ну… не бросать же его одного в лесу… – замялся Евген.

– Верно. Но я забрал его не по доброте душевной. Как только олененок наберется сил, мы отпустим его в лес. А затем, однажды, мы его убьем. А потом убьем и его потомство, когда оно подрастет. Ты понимаешь?

Конец ознакомительного фрагмента.