Миры Филипа Фармера т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку
Шрифт:
— Что ж, братец Джон, — сказал великан. — Может, ты так долго сидел в одних стенах, погруженный в молитвы и размышления, что и не понял: ты поганый скэб, который лишает нас куска хлеба.
— Я знал, что делаю, — ответил братец Джон. — Не возьмись я починить автошеф-повара, куска хлеба лишился бы вот этот человек… — он показал на владельца таверны. — Кроме того, много людей лишились бы возможности выбраться сюда из мрачных бездушных переполненных кафетериев.
— Все эти капиталисты должны платить нам, сколько мы потребуем, а он пусть кормит столько едоков, сколько получится! —
— В таком случае, — сказал братец Джон, — у вас вечно будут причины для неприятностей.
Вожак побагровел и сжал кулаки.
— Позор вам, — сказал братец Джон. — Вы готовы наброситься и на единоверца, и на члена святого ордена к тому же. А вот этот человек, — показал он на широкоплечего, — хоть и другого вероисповедания, но готов проявить рассудительность.
— Он один из поклонников этого проклятого Всеобщего Света, — буркнул главный. — Всегда готов влезть в чужую шкуру, пусть даже сам от этого пострадает.
— Тем более вам должно быть стыдно, — сказал братец Джон.
— Я сюда явился не для того, чтобы меня стыдили! — заорал великан. — А для того, чтобы вышвырнуть гнусного маленького скэба, напялившего на себя рясу! И тут уж, будь уверен, позориться придется тебе!
— Так что же вы собираетесь делать? — осведомился братец Джон.
Его колотило с головы до ног, но не из-за страха перед побоями, а потому, что он мог потерять самообладание и врезать по этой роже. То есть предать свои принципы. Не говоря уж о принципах ордена, к которому принадлежал. А что, если там услышат об этой истории? Что ему скажут, что с ним сделают?
— Первым делом я собираюсь вышвырнуть тебя отсюда, — ответил громила. — А потом снять тот трансформатор, который ты только что поставил.
— Не имеете права! — завопил хозяин. — Что сделано, то сделано!
— Минутку, — остановил его братец Джон. — Не стоит так волноваться. Пусть снимают. Вы сможете сами поставить его обратно, и тут им уже ничего не сделать.
Великан снова побагровел, и его глаза чуть не выкатились из орбит.
— Черта с два он поставит! — рявкнул он. — Если «наблюдатель» засечет его за этим делом или даже при попытке, мы его так отделаем, что ему покажется, будто крыша города рухнула!
— А вот на это прав вы уже не имеете, — усмехнулся хозяин. — Валяйте. Снимайте трансформатор. А я буду стоять рядом и смотреть, как вы это делаете, чтобы знать, как ставить его обратно.
— Он прав, — сказал широкоплечий. — Поломка незначительная, и нам тут ничего не сделать.
— Слышь, ты вообще на чьей стороне? — заорал предводитель. — Ты что, за скэбов?
— Нет. Просто я хочу действовать по закону, — ответил широкоплечий. — Мы можем поставить людей надзирать за этим заведением.
— У тебя что, крыша поехала? — осведомился старший. — Ты знаешь, что профсоюз пикетчиков так взвинтил почасовую оплату, что мы никого не сможем нанять? А своего народа, чтобы все время торчать тут, не хватает. Кроме того, проклятые пикетчики пробили закон, по которому стоять в пикетах имеют право только члены их профсоюза. С ума сойдешь с этой публикой!
Расплывшись в улыбке, братец Джон покачал головой и сочувственно пощелкал языком.
— Я вас предупреждаю! — заорал вожак, потрясая кулаком перед братцем Джоном и хозяином таверны. — Если вы снова отремонтируете шеф-повара, от этого заведения камня на камне не останется!
И тут владелец, физиономия которого давно уже обрела пурпурный оттенок, кинулся на вожака и повалил его на пол. Они сцепились в яростной, пусть и не смертельной, схватке. Другой громила замахнулся дубинкой на братца Джона. Тот уклонился от удара и, не успев осознать, что к чему, отреагировал автоматически. Вскинув левую руку, он заблокировал нападение и, увидев, что противник открылся, с силой нанес удар правой прямой под ложечку.
Его охватило яростное возбуждение. И еще не осознавая, что надо делать, он поступил так, как не должен был. Блистательный знаток карате, дзюдо, сабате, акранте и виспексвуна, ветеран сотен драк в барах и на улицах, он вступил в бой, как взбесившаяся львица, решившая, что ее котятам угрожает опасность. Рубящий удар ребром ладони по шее, тычок жесткими вытянутыми пальцами в мягкое подбрюшье, безжалостный апперкот пяткой в подбородок, коленом в пах, а локтем по горлу — и все, кроме вожака, вышли из боя. Следуя библейскому принципу «да вознаграждены будут все по достоинству», братец Джон оторвал его от хозяина и вывел из строя, основательно обработав ладонями, пальцами, коленями, ступнями и локтями. И великан рухнул, словно дерево под натиском тысячи дятлов.
Хозяин с трудом поднялся на ноги и изумленно воззрился на братца Джона, который, опустившись на колени и закрыв глаза, молился.
— В чем дело? — спросил он. — Ты пострадал?
— Не физически, — ответил, вставая, братец Джон. Он сомневался, что в такой обстановке длинные молитвы могут принести пользу. — Я пострадал, потому что потерпел поражение.
— Поражение? — переспросил хозяин, обводя взглядом бесчувственные тела, которые могли лишь издавать слабые стоны. — Кто-то из них успел удрать?
— Нет, — сказал братец Джон. — Только лежать на полу должен был я, а не они. Я потерял самообладание и вместе с ним самоуважение. Я должен был позволить им поступить со мной, как заблагорассудится, и пальцем не шевельнуть в свою защиту.
— Черт возьми! — заорал трактирщик. — Посмотри с другой стороны! Ты спас их, не дав возможности стать убийцами! Можешь поверить, им пришлось бы убить меня, чтобы добраться до трансформатора! Нет, ты оказал и им, и мне огромную услугу. Хотя и представить не могу, чем все кончится, когда они доберутся до своей штаб-квартиры. Расплата может стать чертовски серьезной.
— Как обычно и бывает, — согласился братец Джон. — И что же вы собираетесь делать?
— Не хочется и думать, — сказал хозяин. — Еще недавно зайти сюда мог любой. Но вот что я тебе скажу. Я выволоку эту шпану — и тут я рассчитываю на твою помощь, — запру двери, а потом, хотя и подумать тошно, что придется иметь дело с этими железнопузыми, придется вызвать копов. Они могут установить тут полицейский пост, чтобы эти бандиты не взорвали или не разгромили заведение. Не могу не признать, что этих зомби ни запугать угрозами, ни надавить на них.