Миры Филипа Фармера. Том 02. Личный космос. За стенами Терры
Шрифт:
— Конечно, о каком равенстве может идти речь, — согласился Кикаха. — Если бы не я, ты бы дюжину раз успела побывать в камере пыток и принять достойную тебя мученическую смерть. И знаешь, что я тебе скажу? Когда ты будешь готова признать свою любовь ко мне, я спасу тебя от смущения. Ты можешь просто назвать меня любимым, и все. Не нужно извинений и слез покаяния. Только одно слово и один взгляд. Не обещая своей любви, я даю тебе слово рассмотреть это предложение. И возможно — запомни, возможно, — я даже соглашусь стать твоим возлюбленным. Ведь ты чертовски привлекательная женщина. Кроме того, я не хочу обидеть Вольфа тем, что отвергну его сестру, хотя, насколько мне помнится, он не слишком нежно отзывался о тебе.
Кикаха ожидал, что Анана рассердится. Но
Больше поговорить им не удалось. По распоряжению Подарги они обучали орлиц управлению воздушными машинами. Гарпия часами расспрашивала их о планировке Таланака, где ожидала встретить наиболее мощное сопротивление. Ее интересовали слабые места обороны, система коммуникаций и тому подобные вещи. По ходу дела она отдавала приказы и выслушивала донесения. Сотни посланниц отправились в путь, чтобы созвать в поход армады орлиц. Тем, кто прилетал, приказывали отправляться к месту сбора у слияния рек Петшотакл и Квакойомл. Там им предстояло расположиться на скалах и дождаться флота рыжебородых.
Подарге приходилось решать множество проблем. Прежде всего требовалось наладить систему обеспечения съестным. Для этого гарпия сформировала несколько отрядов охотниц. Поскольку речная зона Великих прерий кишела дичью, они без труда могли обеспечить пищей всю армию. Но при такой расстановке сил каждая пятая орлица как бы исключалась из боевых действий и занималась только охотой и доставкой провизии.
Как оказалось, орлицы не только проходили армейское обучение, но и подчинялись строжайшей дисциплине и иерархии. Однако несколько лет назад, во время штурма дворца, они лишились большей части своих офицеров, а Подарга в водовороте текущих дел не позаботилась о реорганизации войск и командного состава. Теперь же эта сложная, почти неодолимая проблема вышла на первый план и требовала незамедлительного решения.
На четвертое утро Кикаха вновь осмелился поспорить с Подаргой. Он сказал ей, что неразумно тратить мощь оружия на рыжебородых и что ей следует приберечь заряды до того момента, когда применение лучеметов станет насущной необходимостью. Он напомнил гарпии, что у Звонарей в Таланаке есть такие огневые средства, которые можно подавить лишь подобным вооружением. Более того, она собрала столько орлиц, что они могли бы нанести удар и по тишкветмоакам. Питание армии уже сейчас начинает вызывать головную боль, а ведь будут прилетать все новые и новые птицы. Но и это еще не все…
Продолжать Кикахе не дали. Гарпия закричала, что, если он не прикусит свой поганый язык, она вырвет ему глаза. Ее утомили его самонадеянность и дерзость. Он и так прожил слишком долго, поэтому не стоит кичиться своей ловкостью недобитого обманщика. Кроме того, ее приводит в ярость жеманство и кривляние Ананы — несомненно, еще более гадкого и омерзительного существа. Но пришла пора отмщения, и пусть он теперь испытает свою ловкость, выбираясь из пещеры. А этой блудливой девке лучше было бы спрыгнуть с обрыва в море, когда ей никто не мешал; теперь ей не хватит слез, чтобы вымолить себе прощение.
Кикаха смиренно молчал, но Подарга не унималась. Она кричала на него не меньше получаса. Внезапно гарпия замолчала, и ее лицо озарила задорная улыбка. Страх холодными пальцами прошелся по струнам его души. Кикахе показалось, что кожа на животе начала сворачиваться, будто каждая складочка пыталась спрятаться за другую.
Время ожиданий прошло, наступил миг действия. Он отбросил кресло назад, приподнял стол за край и с силой перевернул его на Подаргу. Гарпия пронзительно завизжала — тяжелый стол прижал ее к массивному креслу. Из-за края столешницы высунулось испуганное лицо, крылья раскрылись и затрепетали.
Он мог прожечь ей голову лучеметом, но не она сейчас представляла опасность. В зал вбежали две орлицы-прислужницы. В их клювах Кикаха увидел оружие. Пока птицы перекладывали лучеметы в лапы, он убил одну из них. Зеленые перья вспыхнули огнем; в ноздри ударил едкий запах.
Анана выхватила из-за пояса
Кикаха окликнул Анану и метнулся к ближайшему самолету. Забравшись следом за ним в кабину, она без лишних слов включила передний лазер. Кикаха сел в кресло пилота, запустил двигатель, и самолет, поднявшись на фут, стремительно полетел к отверстию туннеля. Три орлицы попытались преградить путь, но летательный аппарат неудержимо… удар… стремился вперед… удар, еще удар. При каждом столкновении Кикаха вздрагивал и закрывал глаза. Самолет заклинило в проходе. Кикаху швырнуло грудью на приборную панель — он не успел пристегнуться ремнями. Закусив от боли губу, Кикаха увеличил мощность двигателя; металл визгливо заскрежетал о гранит, и самолет, словно шомпол в жерле орудия, продолжил движение.
На секунду светлое пятно выхода закрыла гигантская тень; раздался крик, еще один глухой удар, и самолет вылетел навстречу светло-зеленому небу. Над головами беглецов сияло солнце, а внизу, в полусотне тысяч миль, виднелась голубовато-белая полоска морского прибоя.
Подавив в себе страх и желание скрыться, Кикаха сделал крутой разворот, и самолет завис над выходом. Как он и ожидал, из зева пещеры выскользнул самолет — одна из машин, захваченных орлицами. Через несколько секунд появилась и их боевая «половинка». Анана навела на них луч лазера и рассекла обе машины по продольной оси. Распавшись на части, самолеты полетели вниз. В кабинах дымились разрезанные тела зеленых орлиц. Обломки вскоре превратились в крохотные черные точки, а затем исчезли в голубизне далекой пучины.
Кикаха снизился к пещере и выстрелил из переднего лазера в глубь туннеля. Вопли и крики подсказали ему, что он не ошибся в выборе цели. Во всяком случае, орлицы еще долго не отважатся выглядывать наружу. Он хотел направить луч лазера на скалу, чтобы завалить камнями вход в пещеру, но, пожалев заряд силовой батареи, решил отказаться от этой затеи. К тому времени в воздух поднялись сторожевые группы орлиц, которые скрывались на склоне монолита. Кикаха направил самолет в центр стаи и, сбивая зеленые тела, пронесся сквозь нее на предельной скорости. Анана сжигала орлиц залпами кормового лазера. С триумфом рассеяв врага, они помчались к горной гряде, отделявшей грань уровня от Великих прерий.
Глава 15
Когда внизу замелькали просторы прерии, Кикаха перешел на бреющий полет — это уменьшило вероятность того, что их обнаружит самолет Звонарей. Послушная машина проносилась над морем травы, пологими холмами и деревьями. Они пролетали над огромными серыми мамонтами, мастодонтами и гигантскими косматыми бизонами; под ними разбегались табуны диких лошадей и неуклюжих степных верблюдов. Они мчались над девятисотфунтовыми темно-желтыми «фелис атрокс», свирепыми львами, длинноногими гепардами с собачьими мордами, саблезубыми сайлодентами и волосатыми, глуповатыми на вид мегатериями. Там внизу оставались огромные, размером со слона, ленивцы; куда-то бежали ужасные волки, и покачивали ослиными головами архаические белушитерии высотой в двадцать один фут. На россыпях камней красовались мегацеросы — олени, рога которых выступали по сторонам на двенадцать футов. Самолет проносился над стадами антилоп, тысячи видов и сотни раскрасок; над странными существами с длинным раздвоенным рогом, торчавшим из носа; над «страшными» боровами шести футов в холке; над жуткими на вид бронтотериями, которых Вольф воссоздал в биолабораториях дворца и выпустил в Великие прерии — эти серые гиганты, пятнадцати футов в длину и восьми в холке, грозили самолету, словно пальцами, плоскими рогами, торчавшими на кончиках носов. Но двое людей летели дальше — над койотами, лисами, страусоподобными птицами, утками, гусями, лебедями, цаплями, аистами, голубями, грифами, канюками, ястребами — и вокруг были тысячи видов животных и птиц, миллионы и миллионы живых тварей, на многих из которых Кикаха не раз охотился в прошлом. За три часа им удалось стать свидетелями — того, что они не увидели бы на Земле и за пять лет непрерывных путешествий.