Миры Филипа Фармера. Том 4. Больше чем огонь. Мир одного дня
Шрифт:
Промчавшись через завесу, Кикаха нажал на две кнопки и включил большие мощные лучеметы-«пушки», расположенные с двух концов катера. Что бы ни ждало его по ту сторону врат, перед такими пушками ничто не устоит. Металл расплавится, а плоть превратится в облачко атомов.
Черта с два! Из пушек, увы, так и не вырвались с ревом лучи, сметающие все на своем пути.
Нужно было проверить оружие, прежде чем пускаться в путь. Рыжий Орк дезактивировал пушки.
Кипя от злости на собственную оплошность, Кикаха тем не менее принял все меры, чтобы не впилиться в противоположную стенку
Кикаха откинул купол кабины и глянул вниз. Катер парил над полом ангара футах в пятидесяти. У задней стены громадного помещения были припаркованы два ряда летательных аппаратов разной величины и судно, размером и формой напоминавшее цеппелин. А впереди стояла дюжина людей с лучеметами, нацеленными на Кикаху. То, что он принял за стену, оказалось верхней частью закрытых ворот ангара.
Из дверцы рядом с воротами вышел Рыжий Орк, встал за спинами вооруженных людей и поглядел вверх. Хотя на таком расстоянии он казался совсем маленьким, голос его прокатился по ангару:
— Медленно посади катер и сдавайся! Иначе я взорву бомбу, которая находится у тебя на борту!
Кикаха пожал плечами и выполнил приказ. Похоже, из этого тупика ему уже не выбраться. Кикаха был уверен, что Рыжему Орку он больше не нужен. Кроме того, хитроумный лебляббий так часто ускользал от тоана, что вряд ли тот захочет рискнуть еще раз.
Хотя, с другой стороны, имея дело с Рыжим Орком — таким же непредсказуемым и изворотливым, как и сам Кикаха, — ни в чем нельзя быть уверенным.
Кикаха вырубил мотор. Потом по команде офицера бросил вперед рюкзак и оружие. Теперь в руки Рыжего Орка попал также искатель врат, что даст ему значительное преимущество в сражении с Хруузом и Манату Ворсион. Кикаха вылез из кабины и постоял с поднятыми руками, пока офицер обшаривал его металлическим детектором. Затем офицер, говоривший по-тоански, велел ему опустить руки и связал кисти за спиной.
Из дверцы вышла женщина и встала рядом с Рыжим Орком. Прекрасная женщина, с прямыми черными волосами, падавшими ниже плеч, в простом красном платьице и сандалиях.
— Анана! — крикнул Кикаха.
Она с недоумением взглянула на него и перевела вопросительный взор на тоана.
— Она не знает тебя, Кикаха! — сказал Рыжий Орк, обняв женщину. — Я ей про тебя не рассказывал. Но расскажу обязательно. Она узнает, какой ты злобный и кровожадный убийца. Думаю, ты вряд ли ее заинтересуешь.
Разные беды случались с Кикахой, но эта была горше всех.
Рыжий Орк велел офицеру увести пленника.
— Мы скоро увидимся, — пообещал тоан. — И наша решающая беседа будет в каком-то смысле последней.
В каком-то смысле? Что он имеет в виду?
Анана не отрываясь смотрела на Кикаху. В глазах ее сквозила жалость, но скоро она сменится отвращением, когда лживый тоан поведает ей, каким трусливым подонком был всю жизнь его пленник.
— Не верь ни единому его слову! —
Анана теснее прильнула к Рыжему Орку. Он положил ладонь ей на грудь. Кикаха рванулся вперед, но тут же упал на колени от удара лучеметом по голове. Оглушенного, шатающегося и еле сдерживающего рвотные позывы, пленника увели. На полпути к зданию, которому предстояло стать его темницей, Кикаху чуть было не вырвало, но стражник пинками погнал его дальше.
Несмотря на тошноту, Кикаха озирался, оглядывая окрестности и свою будущую тюрьму. Она стояла на большой прогалине, окруженной деревьями. Деревья росли так густо, что ветви их смыкались, непрестанно двигаясь вверх и вниз и оплетаясь порой вокруг соседних стволов. Казалось, будто они ощупывают друг дружку. Кикаха сразу понял, что это сторожевые деревья. Просто поймают они беглеца или сожрут, в любом случае с таким препятствием приходилось считаться.
Небо стало голубым и чистым, только в самой вышине плавали тонкие перистые облачка. Солнце в точности походило на земное. Это, впрочем, ничего не означало, ибо многие солнца во многих вселенных выглядели как земное. Некоторые и по величине были такими же, а другие могли быть крохотными, зато близко расположенными.
Стражники — рослые голубоглазые парни с коротко стриженными русыми, рыжими и соломенными волосами — были обуты в желтые полусапожки и одеты в мешковатые зеленые шорты по колено, пристегнутые подтяжками к кожаной сбруе на плечах. На широких кожаных ремнях, крест-накрест бежавших по груди, сверкали металлические значки.
Такой формы Кикаха раньше не встречал. Похоже, он по-прежнему был на Земле-2, хотя и в районе, удаленном от «Лос-Анджелеса».
Здание, к которому гнали пленника, напоминало по форме луковицу и было украшено с фасада фигурами змей и чертей, сплетенных то ли в схватке, то ли в соитии.
Кикаху провели между двумя взводами стражи через просторное фойе и велели остановиться у двери лифта. Но дверь не открылась. Перед ней появились мерцающие врата, и пленник вместе с одним взводом стражников шагнули сквозь пелену в просторную кабину лифта. Такой кабины — с раковиной, полотенцами, стульчаком, вращающейся сушилкой, душем, дренажными дырочками в полу и креслом с одеялами — Кикаха еще не видел. Кабина поднялась на несколько этажей.
Но когда она остановилась, дверь не скользнула, как ожидал Кикаха, в сторону. Кабина развернулась и быстро помчалась дальше в горизонтальной плоскости.
Наконец она опять остановилась. Взвод промаршировал сквозь замерцавшие в дверном проеме врата. Как только последний солдат вышел из кабины, врата исчезли.
Стало быть, кабина была одновременно и камерой. Примерно через час в стене открылось маленькое окошко. Из ниши выдвинулась полка с едой. «О’кей, — подумал Кикаха. — Мне уже и раньше подавали обед таким вот макаром. И в камеры, откуда невозможно сбежать, приходилось попадать, причем не раз».
Кикаха не ел уже несколько часов. И хотя от удара по голове он почти оправился, но чувствовал себя паршиво. В основном из-за того, что Анана не узнала его — и, возможно, никогда не узнает.