Миры и истории. Первый контакт
Шрифт:
– Денис! Ты решил лететь с нами! А почему сразу не сказал?
– Я ничего не решал, – голос ко мне наконец вернулся, но стал почему-то надсадно хриплым. – Я никуда не хочу лететь. Мне нужно домой! Вернитесь назад! Верните меня к маме!
Не получится, – из отсека управления высунулся Милый. – Мы уже в Жёлтом мире, и теперь нам не скоро удастся попасть к чёрным дырам. Кораблю требуется ремонт и полная настройка систем. После такого перехода могут быть серьёзные сбои. Этот корабль вообще не рассчитан на длительные путешествия,
Пузатый пожал плечами, снова погладил меня по плечу, а потом развернулся и полез обратно по картошке, вопросительно обернувшись у самого люка.
Пригородная электричка у вас, а не корабль, – прошептал я себе под нос, смиряясь с непоправимым, и попробовал всё же сделать хотя бы шаг онемевшими ногами. Получилось. Я двинулся за Пузатым, пытаясь сохранить равновесие на бугристых мешках.
В главном отсеке действительно оказалось светло и удобно. Серебристые стены, ещё два люка, которые куда-то ведут… Куда? Милый махнул на одно из кресел, и оно, как только я в него сел, тут же стало будто менять форму, подстраиваясь под каждое моё движение.
В руках Милый, внимательно изучающий многочисленные мониторы, держал сразу два предмета, чем-то напоминающие наши игровые джойстики. Оказалось – штурвалы.
Я на секунду задумался: «Зачем два?», но мои ужас и истеричное «хочу домой» в этот момент выбивали из головы абсолютно всё.
В присутствии двух свинов мне стало немного легче. Я повозился в кресле, которое снова зашевелилось подо мной, но… стало ещё удобнее. Может, надо продолжать говорить со свинами? Я ведь не смогу вернуться, если они мне не помогут.
Я рассказал Милому о разговоре с мамой, о том, как встретил Пузатого. Он внимательно слушал, а потом повернулся ко мне:
– Каждой своей мыслью, каждым словом и действие мы создаём свою судьбу. Ты ведь хотел убежать из дома, так?
– Да.
– Ну вот, это и произошло.
– Но я хотел к Владу, вечером, с Лерой.
– С желаниями надо быть осторожным. Просто успокойся! Уверяю тебя, всё будет хорошо.
Мы посидели молча.
– А зачем все эти сенсоры?
Мой вопрос повис в воздухе. Милый, продолжая работать с управлением, не ответил. Зато Пузатый откуда-то вынес банку с горячим напитком и предложил мне. По вкусу тот был похож на густой травяной чай. Стелла такие готовит…
Стелла – папина мама, которая пьёт чудовищно крепкий кофе, за рулём обожает ругаться с другими водителями, носит каблуки даже в булочную и угрожает, что отречётся от любого из родственников, если хоть кто-то назовёт ее «бабушкой»…
Мы все надеемся, что она шутит. Но бабушкой её не зовём…
– А что там? – кивнул я на люки.
Пузатый улыбнулся:
– Оранжерея.
На моё злое: «Огород? В электричке? Очень смешно!» неожиданно среагировал Милый. Он тут же отложил (а по жесту было больше похоже, что бросил) свои джойстики и развернулся ко мне, сердито спросив:
– Тебе не нравится табиата?
Я удивлённо посмотрел на Пузатого. Он тут же пояснил:
– Природа.
Ага, табиата. Милый не стал дожидаться, пока я отвечу, и, мотнув головой «за мной», распахнул ближайший люк.
– Зря ты это сказал, – хохотнул Пузатый мне в спину.
Не представляю, как они создали оранжерею на таком ограниченном пространстве. Но я увидел своими глазами всевозможную зелень, плоды – от обычных огурцов и каких-то микроскопических кабачков до винограда и мандаринов, зреющих в этом отсеке повсюду: от пола до потолка.
Но больше всего было цветов. Причём, некоторые не похожи ни на одно из земных растений.
Я был в таком ауте, что не сразу уловил… Милый говорит. Быстрым речитативом. И говорит очень много! Как выяснилось, это его любимая оранжерея, и его, что называется, «несло» провести мне презентацию абсолютно каждого куста и бутона…
Я быстро понял, что растения он любит так же (или почти так же), как Пузатый – еду.
Кстати, когда мы с Милым наконец вернулись в отсек, Пузатый опять что-то жевал. Я снова вспомнил Стеллу. Она как-то пошутила на рекомендацию врача не есть после шести вечера: «Чего? Не есть? А вдруг война, а я не жрамши?»
Если серьёзно, я никогда не видел, чтобы кто-то волновался о еде больше Пузатого! Он, кажется, жил ради того, чтобы почаще и побольше поесть, а между этими «поесть» обязательно «перекусить».
Милый, как я потом увидел, знал эту слабость и обеспечивал Пузатого едой «по уши». И, кажется, обоим это нравилось.
…Постепенно я потерял даже примерный счёт времени. Наверное, на Земле была уже ночь – меня явно вырубало. Но перестал я бороться со сном лишь когда в соседнем с моим кресле сочно захрапел Пузатый.
Я даже не заметил, как уснул. Крепко. Настолько крепко, что не уловил момент потери ощущения полета. А когда открыл глаза, то сразу понял, что мы уже где-то призем… Ну, то есть где-то сели.
Добро пожаловать на Верул! – лицо Милого над моим было бодрым и сияющим, он явно был собой доволен.
От стены отошёл главный люк, и в отсеке сразу стало очень светло. Как в солнечный день на Земле. А ещё появились запахи, и я сразу понял, что очень хочу есть. Видимо, пора грабить Пузатого…
А он тем временем уже вываливался наружу.
– Идём, – Милый поднялся с кресла, осмотрел отсек. – Сейчас поедем в меймон, там отдохнём и приготовимся к завтрашнему дню. Но сначала ты и Пузатый пройдёте санитарный контроль, коты очень щепетильны на этот счёт.
– Коты?! – сообразив, что меймон – это отель, я уже думал, что меня здесь ничем не удивят. Ошибся.
– Да. Верул – страна котов. Пузатый тебе не рассказывал?
– Может, и хорошо, что не рассказывал, – пробормотал я себе под нос.