Миры и истории. Первый контакт
Шрифт:
– У нас всё записывается на пульсеры, – он показал на изящный ремешок-браслет серебряного цвета на руке, – и мы спокойно пользуемся ими везде, где требуется заплатить. Или ещё что-то…
Меня вдруг осенило: а ведь я видел человека с точно таким же браслетом! Видел! И не один раз!
Сначала не мог вспомнить… При этом смутный образ буквально вбурился в голову, исключая вариант «плюнуть и забыть». А потом оно вдруг пришло, озарение: такой браслет у продавца необычных подарков в бутике рядом с магазином «Океан», в котором мама покупает рыбу и морепродукты. Я тоже люблю там бывать: смотреть на живых рыб и раков в аквариумах.
– Кажется, я знаю кое-кого, кто нам
Стройный почему-то совсем не удивился:
– Угу. А чего мы тогда ждём?
Действительно, чего?
Но предстояло решить, как нам перемещаться по городу, не привлекая внимания прохожих и особенно – полицейских.
Солнечные очки, шляпы, шарфы – так себе маскировка для подростка и пузатого свина. Поэтому мы решили просто идти по малолюдным проулкам, натянув на лица медицинские маски.
Сработало: до бутика добрались без происшествий. А там обнаружили, что до открытия ещё около получаса. Поэтому зашли в «Океан», где свин то и дело пихал меня в бок, не переставая спрашивать, что мы делаем с тем или иным продуктом.
А когда увидел живых рыб в стеклянной ванне, подошёл вплотную и начал с ними разговаривать. И те вроде как даже слушали его, сбившись у края в плотную стайку и потряхивая хвостиками…
Продавцы, к счастью, занимались укладкой содержимого витрин и пока не обращали на весь этот концерт внимания. Но это пока! Так что я решил: время уносить ноги, и потянул Стройного к двери.
Он послушно потопал за мной, продолжая забрасывать меня вопросами о том, как мы добываем рыбу, почему едим её и правда ли, что в банках – настоящая икра? А потом гордо выдал, что в Жёлтом мире рыб убивать запрещено. Икру добывать – тем более! Но потом помолчал и, словно сдувшись, признал, что всё-таки и у них есть Миры, где икру ценят как самый дорогой деликатес.
К этому моменту открылся бутик подарков. Мы поспешили туда, надеясь увидеть того самого продавца. Он был на месте. И, к счастью, один.
Свин явно до сих пор не понимал, что слишком сильно отличается от людей. Он сразу прошагал к прилавку и внимательно посмотрел на парня. Когда тот поднял глаза, они несколько секунд молча стояли и смотрели друг на друга. Просто смотрели. Но этого оказалось достаточно. Стройный продемонстрировал свой браслет. Продавец, в свою очередь, сделал то же самое, а потом коротко представился: «Марк!» – и жестом пригласил нас к креслам, которые стояли вокруг небольшого стеклянного столика прямо в центре зала.
– Откуда вы здесь? – спросил продавец, как только мы уселись.
– Из Жёлтого мира, – спокойно ответил Стройный и стал внимательно оглядывать витрины и полки.
Я решил ускорить процесс знакомства. Марк мою презентацию о встрече со свином слушал очень внимательно, а потом, после паузы, сказал:
– Я бываю на Центране и в Жёлтом мире, но никогда не видел здесь никого из ваших. Насколько мне известно, это категорически запрещено.
– Случайно вышло, – свин явно думал не о том, продолжая осматривать магазин. И наконец не выдержал:
– А есть что-нибудь перекусить?
Марк принёс нам по паре печенюшек и по стакану апельсинового сока. Стройный тут же съел и выпил обе порции. А потом, икнув, обратился к Марку:
– Откуда у вас браслет? Как вы попадаете в Миры? Могу ли я вместе с вами вернуться? Правда, не знаю, что сейчас на Центране…
Со мной не получится. Мой корабль рассчитан только на одного человека, а в грузовом отсеке нет кислорода. Но я могу помочь вам разобраться с вашим кораблем. Кстати, и поменять свинокоины на наши деньги из расчёта один к ста.
Стройному курс явно не понравился, но Марк на его «а может…» с улыбкой отрицательно качнул головой. Свин хмыкнул, потом вздохнул, дальше они проделали какие-то манипуляции на браслетах, и Стройный получил долгожданный кэш.
Свин сразу попросил Марка помочь с покупкой овощей и сложить их у себя на складе, протянув ему самую крупную купюру. Моей реплики: «Порция картошки с морковкой и хреном столько не стоит!», Стройный будто не расслышал, настаивая на «идём за едой прямо сейчас».
Но идти не пришлось: Марк организовал доставку по телефону. Овощи привезли через двадцать минут. Гору овощей! На всю сумму. Свин смотрел на этот картофельно-морковный Эверест, сияя от радости. А налюбовавшись, обернулся к нам:
Ну, теперь можно и кораблём заняться. Пошли, что ли?
Глава 3 Жив, поросёнок?
– Что? Не говорил я тебе? – задорно шепнул дедушка,наклоняясь к Сергею.
– Ты меня спроси: уж я, брат,всё знаю. Никак не меньше рубля.
(Александр Куприн, «Белый пудель»)
Переход от магазинов к реке дался нам трудно: людей на улицах становилось всё больше, так что постоянно приходилось прикрывать свина от их взглядов. А сам Стройный через каждые сто метров останавливался отдохнуть, тяжело пыхтя и отдуваясь, будто марафон бежал, и ворчал: «Вы всегда столько ходите?»
Он даже начал меня этим бесить… Почему его вообще зовут Стройным, если он только и делает, что летает между планетами и поедает картошку? Даже отвечать ему не хотелось. Так что мы шли молча, пока я не спросил Марка, как он попал в эту историю со свинами, что они его, человека, уже и чужаком не считают?
Это всё прадед, – улыбнулся Марк. – Я расскажу, но за достоверность нашей семейной легенды не ручаюсь. Сам её услышал от деда, а он наверняка что-нибудь приврал… Прадед не умел ни писать, ни читать, всю жизнь ремонтировал старый дом, сажал картошку, работал в кузнице и ни с кем не разговаривал. При этом свою работу кузнеца оценивал очень нестандартно: за любой заказ брал с односельчан «гривенник». Ограду ковал, кастрюлю, гвозди – не важно. За всё просил «гривенник». Некоторые этим пользовались… А один как-то решил посмеяться, сказал: «Дорого! Сбавь». Так прадед посмотрел на него, помолчал, потом взял топор и метнул в стену прямо возле уха шутника. Тот потом по селу разнёс, что еле увернулся… Но не увернулся бы. Прадед был очень метким. Дед так говорил. Ну и прозвище у прадеда было «гривенник». Все над ним смеялись за глаза, но и боялись. Хотя дед уверял, что его отец за всю жизнь и цыплёнка не обидел… Однажды он поехал к лесному озеру, на рыбалку, а вернулся без рыбы и без сетей, полуголый, с огромной раной на плече и, как всегда, мрачный. Но не один – привёз кого-то, лежачего, вроде человека, со своей рубахой на голове. Бабкам у колонки бросил: «Раненый он, я вылечу». Больше ему никто вопросов не задавал, побаивались, хотя раненого того никто больше не видел… А был это свин, Тихий, которому прадед помог после крушения. Он потом несколько раз возвращался со своими и предлагал прадеду союз. Прадед любил эти визиты, но почему-то старался этого не показывать и всегда приговаривал: «Жив, поросёнок? Тогда дуй отсюда». А вот дед, когда подрос, на союз согласился. Так моя семья разбогатела, торгуя с Мирами.