Миры Источника. Трилогия
Шрифт:
— Совершенно верно. Мой отец — король Бриан. Я Дейдра Лейнстер из Авалона. — Её улыбка стала явной, ослепительно сверкнули два ровных ряда жемчужно-белых зубов. — Это же было очевидно.
— Очевидно? — переспросил обескураженный Кевин.
— А разве нет? Разве тебе не говорили, что дочь короля — самая прекрасная девушка в мире? Можешь ли ты представить себе, что на свете существует кто-нибудь прекраснее меня?
Кевин пытливо посмотрел ей в глаза, но так и не смог понять, сказала она это серьёзно или шутя.
— Э-э… да, конечно, — произнёс он, всё
— И без одежды, — смеясь, добавила Дейдра. — Надеюсь, это происшествие останется строго между нами?
— О чём речь!
— А ещё я надеюсь, — продолжала она, — что мой титул принцессы не повлияет на наши отношения, которые начали складываться так непринуждённо. Ты же не станешь называть меня «ваше высочество», «миледи» — и вообще корчить из себя придворного кавалера?
— Я никогда не был придворным кавалером, — ответил Кевин. — Да и при дворе-то я не был ни разу. Я типичный провинциал.
— Тем лучше. Я обожаю провинциалов и терпеть не могу всех этих благовоспитанных маккормаков и маэлгонов с их изысканными манерами и слащавыми речами. — Дейдра негодующе фыркнула. — Впрочем, дружки кузена Эмриса ещё хуже. У приближённых Колина, по крайней мере, голова на плечах служит не только вешалкой для ушей.
— Стало быть, ты решила немного отдохнуть от тех и других в тиши лесов и озёр Лохланна?
Намёк был более чем прозрачен, однако Дейдра снова уклонилась от прямого ответа.
— Вроде того, — ответила она и потянулась за второй бутылкой. Кевин опередил её, при помощи штопора извлёк из горлышка пробку и плеснул немного вина в кубок. Дейдра выстрелила в него насмешливым взглядом, и он долил ей ещё, однако счёл своим долгом предупредить:
— Вино гибернийское. Кажется слабым, как сок, но здорово ударяет в голову.
— Ничего, я знаю меру, — заверила его Дейдра. — Расскажи о себе, Кевин МакШон. Я слышала, что в твоём происхождении есть много неясного.
Он хмыкнул:
— Это ещё мягко сказано. Лично для меня моё происхождение сплошная загадка. Двадцать лет назад крестьяне нашли меня на опушке леса, завёрнутого в алую, шитую золотом мантию. Отроду мне было всего пару месяцев, так что вряд ли меня могли тайком привезти на одном из кораблей. С другой же стороны, жителей на острове не так уж много, все наперечёт, и вскоре выяснилось, что ни одна из местных женщин не могла быть моей матерью. Словом, чёрт-те что получалось. Меня отнесли в дом тогдашнего губернатора острова, лорда Маркуса Финнигана, поскольку ясно было, что я не обыкновенный подкидыш — при мне нашли прекрасной работы шпагу, клинок которой изготовлен из какого-то странного металла, похожего на серебро, но твёрже стали; а также золотой перстень с камнем…
— Тот, что у тебя на пальце?
— Да.
— Можно взглянуть?
Кевин снял со среднего пальца левой руки перстень и передал его Дейдре. Где-то с минуту она рассматривала его, сосредоточенно сдвинув брови, затем вернула Кевину со словами:
— Знатная вещица. Очень тонкая работа по золоту и камень красивый — правда, не могу определить его происхождение.
— И никто не может, — сказал Кевин, надевая перстень на палец. — Вроде бирюза, но нет. Он только с первого взгляда кажется бирюзовым, на самом же деле он светло-голубой. Если долго смотреть на него, завораживает; создаётся впечатление, что внутри камня заключено огромное пространство.
— Может, он колдовской?
— Вполне возможно. А вот моя шпага наверняка колдовская. Обыкновенное серебро, с какими бы то ни было примесями, не может быть таким прочным и упругим.
Дейдра осмотрела шпагу Кевина, согласилась, что клинок вроде бы серебряный, и в то же время признала, что такого прочного серебра не бывает.
— И это ещё не всё, — добавил Кевин, вернув шпагу в ножны и положив её на траву. — Рядом со мной нашли также полный комплект мужской одежды. И странное дело — сейчас она мне как раз впору. Будто на меня шита.
— И что бы это значило?
— Не знаю. Но мой приёмный отец, лорд Шон Майги, как-то высказал одно любопытное предположение: дескать, прежде я был взрослым человеком, но какой-то злой колдун, могущественный чёрный маг, превратил меня в младенца. Забавно, не так ли? И если это правда, то злой колдун здорово просчитался, вместо вреда сделав мне неоценимую услугу. Слыханное ли дело — заново прожить жизнь, исправить ошибки, которые допустил… Только вот незадача: не помню я свою прежнюю жизнь, ничегошеньки не помню, и понятия не имею о допущенных мною ошибках и о том, как их избежать в этой жизни.
— Однако странный у тебя юмор, — заметила Дейдра. — Несколько мрачноватый. Ты смеёшься над очень серьёзными вещами.
Кевин нахмурился.
— Порой полезно посмеяться над тем, что тебя гнетёт, — сказал он. — Если к серьёзным вещам всегда относиться серьёзно, то можно сойти с ума.
Дейдра сочувственно заглянула ему в глаза.
— Верно, у тебя было трудное детство?
— Скорее тягостное. До того как появился лорд Шон и усыновил меня, я жил в губернаторском доме на положении воспитанника, нужды, к счастью не знал, получил приличное образование, соответствующее воспитание, в общем, грех жаловаться. — Он горько усмехнулся. — Однако многие сторонились меня, людей отпугивало моё загадочное происхождение… да и сейчас отпугивает.
— Но только не меня, — сказала Дейдра и легонько прикоснулась пальцами к его руке. — Кстати, ты колдун?
— В том-то и беда, что нет. Когда я был маленьким, никто не сомневался, что у меня есть колдовской Дар. Так должно было быть по логике вещей. Но, к сожалению, жизнь не всегда подчиняется логике. Когда я подрос, наш местный заклинатель Этар Альварсон не обнаружил у меня ровно никаких способностей к магии. Совсем ничего — а о настоящем Даре и говорить не приходится. Я не могу привести в действие даже простейшее заклятие.