Миры Клиффорда Саймака. Книга 2
Шрифт:
«Где же это может быть и как это может быть? — думала она. — Что это за места такие — за пределами времени и пространства?»
Она всеми силами пыталась сконцентрировать свои познания о подобных вещах, но ей было совершенно не от чего оттолкнуться, не за что ухватиться, а в здешних записях не было ничего такого, что могло бы облегчить эту задачу. Одно было ясно — иногда роботы отправлялись в путешествия за пределы пространственно-временного континуума на кораблях собственной конструкции, приводимых в движение энергией мысли, силой разума. Она не была в этом уверена, но из записей следовало
«Господи Боже, — покачала головой Джилл, — ну и угораздило же меня влезть во все это! И как только я позволила, чтобы меня в это втянули?»
Теперь было ясно — она ни за что не сможет отказаться от этой работы, не захлопнет раскрытую на середине книгу. Она обязана узнать — а узнать надо так много… А ведь Джейсон ее именно об этом предупреждал — следовало прислушаться к его словам. «Ты втянешься, — говорил он, — и не сможешь оторваться».
Работала она настолько добросовестно, что даже неутомимые помощники пытались отговорить ее от такой скрупулезности. Один из роботов посоветовал ей прочитать все записи от начала до конца, не углубляясь в мелочи. Но она была убеждена, что без этих самых мелочей ей не удастся составить общую картину.
«Подходят ли для таких мест понятия «где» и «когда»? — думала Джилл. — Может, там другое «где» и «когда»? Нет, это неправильно. Это за пределами разума, за границей понимания. Может быть, — гадала Джилл, — эти места — где-то в районе завихрений магнитных бурь, и там обитают небиологические существа — не только живые, но и разумные, хотя даже представить себе такой разум было просто невозможно».
«Невозможно», — твердила она себе, но вынуждена была признать, что такие формы жизни существовали и в пределах знакомых пространственно-временных понятий, как бы непостижимо ни было само их существование для человеческого понимания.
«Внутри пространства и времени, — рассуждала Джилл, — должны действовать физические законы, такие, какие действуют в известной нам части Вселенной, — должны существовать энергия и материя, причина и следствие, бытие и небытие… но внутри этих параметров есть место для интеллекта и мышления, которые запросто могут идти на несколько шагов впереди биологического интеллекта и биологического мышления. Это можно принять теоретически, но невозможно понять умом, представить воочию».
Самое ужасное, что она никак не могла представить себе существования чего-либо за пределами пространства и времени — страны «Нигде-никогда», которая могла преспокойно жить-поживать, не испытывая никакой нужды в пространственно-временных рамках, не повинуясь твердой руке физических законов, определяемых этими рамками.
«Мир, в котором царствует энергия мысли, — размышляла Джилл, строя догадки, — да ведь и «энергия» — понятие, которое тут никак не годится». И именно в такие миры порой отбывали роботы на своих кораблях, управляемых силой разума, путешествовали не только по обитаемой Вселенной, но даже трудно себе представить — где.
Что до остальных моментов истории Ватикана — все выглядело довольно-таки просто и было изложено во всех подробностях: прибытие на Харизму, первые дни освоения планеты, строительство самого Ватикана, разработка проекта и создание до сегодняшнего дня электронного Папы, прибытие людей, начало работы
Было такое впечатление, что роботы самым тщательным образом продумали все еще до того, как покинули Землю. Еще там, еще тогда они знали, что им нужно — отдаленная планета, на которую вряд ли залетят случайные путешественники, где никто не будет им мешать осуществлять задуманное. Единственное условие: планета, которую они искали, должна быть пригодной и для жизни людей, — ведь сами роботы могли существовать практически на любой планете, и, если бы не люди, им было бы намного проще отыскать базу для своей деятельности. Но роботы и не помышляли приниматься за осуществление проекта без помощи людей. Прямых указаний на это Джилл в записях не обнаруживала, но верила, что роботы не представляли своей работы без людей. Проверенное веками сотрудничество, партнерство с людьми существовало до сих пор, а в те далекие дни, когда Ватикан только-только зарождался, оно было и того прочнее.
А вот сколько у роботов было кораблей, на которых они прибыли, и как они раздобыли на Земле оборудование для них, этого в записях Джилл не нашла. По самой точной ее оценке кораблей должно было быть никак не больше трех. Было сделано несколько челночных рейсов на Землю и обратно, последним из них доставили материалы и оборудование, еще не собранные ко времени первой высадки. Последним рейсом прибыли и люди, чьи потомки до сих пор жили на планете. Впоследствии корабли были разобраны на части и использованы в качестве утильсырья. Но когда это сделали, было неясно.
«Скорее всего, — предположила Джилл, — не раньше, чем были построены новые корабли, управляемые разумом, если они действительно были таковыми».
На первый взгляд могло показаться, что роботы сделали гораздо больше, чем можно было успеть за тысячу лет — могло показаться, если забыть о том, что роботы не нуждаются ни в отдыхе, ни в сне. Они могли работать круглые сутки напролет в течение недель, месяцев, лет. Они никогда и ничем не болели. Им не нужны были ни отпуска, ни развлечения. Им не нужно было тратить время на еду и перекуры.
А создание роботов нового поколения и их модернизация — это же было намного проще, чем эволюция биологических форм жизни! Естественная биологическая эволюция — это смерть старых поколений и рождение новых, необходимость генетических мутаций в процессе длительного, медленного процесса адаптации. А роботам для появления новых видов нужно только разработать новые модели и механизмы и воплотить то, что существовало на чертежах.
За спиной Джилл послышались шаги, она обернулась.
Это был Аза с молоком и сандвичами. Он аккуратно поставил поднос на стол и бесшумно отошел в сторону.
— Чем еще я могу помочь вам, мисс?
— Ничего не нужно, — улыбнулась Джилл. — Отдохни. Посиди со мной. Поболтаем?
— Я не нуждаюсь в отдыхе, — возразил робот. — И сидеть мне вовсе не обязательно.
— Но в этом же нет ничего противозаконного.
— Противозаконного — нет, мисс.
— Даже кардиналы сидят, — убеждала она робота. — Когда Его Преосвященство, Феодосий, навещает меня, он всегда садится на эту табуретку и разговаривает со мной.