Миры неведомые
Шрифт:
– Очевидно, «дунга» - это собирательное понятие, обобщающее «пища» и «вода», что-нибудь вроде наших слов «обед» или «ужин», - догадался Паршин.
– А что означает «ю»?
– спросила Наташа.
– Быть может, числительное. Например, шесть, - предположил Виктор Петрович.
Марсиане достали шесть сосудов поменьше, столько же причудливых по форме предметов, напоминающих ложки и двузубые вилки. Разложив эти предметы на возвышении, они удалились.
На этот раз щелканье замка уже не произвело на космонавтов удручающего впечатления.
– Кушать! Кушать!
– весело вскричала Наташа.
Все повеселели. Быстро придвинули скамеечки и расселись вокруг стола.
– Эх! Тарелочек нету, - огорченно оказал Яхонтов.
– Но ничего! Как наши предки, из одной миски похлебаем.
Он снял литую фигурную крышку, сделанную из довольно тяжелого даже на Марсе светлого металла.
– Что бы это могло быть?
– спросил он, разглядывая ее.
– Какой-то сплав, содержащий серебро или платину, - сказала Наташа.
– Обратите внимание, металл совершенно неокисляем.
– Меня больше интересует содержимое кастрюли, а не ее химический состав, - прервал Владимир.
– Начнем, или я умру на ваших глазах!
– Попробуем, - согласился Яхонтов, вооружаясь ложечкой.
Из сосуда валил пар, и пища казалась очень горячей. Каждый не удержался, чтобы не подуть, прежде чем взять ложку в рот. Но содержимое чаши оказалось только теплым…
– А, черт!
– выругался Владимир.
– На этой планете вода кипит при шестидесяти градусах. Каждый раз мы об этом забываем…
– Да, милый, - подзадорила Наташа.
– Ни тебе чайку горяченького, ни щец похлебать… Ешь, что дают!
Пища представляла собой вязкую кашицеобразную массу, в которой видны были золотистые капли жира и плавали куски волокнистого белого мяса. Она издавала сильный пряный аромат, слегка похожий на запах кардамона. К большому огорчению астронавтов, блюдо было почти лишено соли и очень жирное.
– Постойте, - вспомнил Владимир, - у меня в кармане должна быть коробочка с солью. Неужели я ее потерял?
К счастью, коробочка нашлась в боковом кармане куртки, скрытой под меховым комбинезоном.
Когда блюдо хорошенько подсолили, оно стало вполне приемлемым. Не то чтобы радовало вкус изощренного гастронома, но получилось более или менее сносным.
Некоторое время слышался только стук ложек. Скоро миска опустела.
– А что в бидоне?
– спросил Паршин.
– Это не бидон, а сосуд из семейства кувшинов, - разъяснила Наташа.
– А что в нем, сейчас узнаем.
Каждому налили по кружечке густоватой темно-синей жидкости.
– Интересно!
– протянул Паршин, подозрительно нюхая напиток.
– Что это может быть? По идее предполагается вино, но мало ли какие чудеса могут быть на Марсе. Пахнет как будто недурно…
Он еще раз принюхался, чуть-чуть смочил губы и пожевал ими.
– Не пойму! Вроде не ядовито. Ну, рискнем!
– Он опрокинул кружку и вдруг расплылся в улыбке.
– Ей-богу, вроде вина! Кисловатое, но неплохое. Ad usum internum - для внутреннего употребления.
Глядя на него, выпили и остальные. Напиток оказался кисловатым и довольно крепким. Приятное тепло разлилось по телу.
Вскоре снова открылась дверь. Вошли те же марсиане, которые принесли обед, и с ними третий, одетый заметно богаче. Поверх обычного для жителей Марса костюма из пушистой мягкой ткани или меха на него был наброшен серебристый плащ, расшитый причудливым орнаментом из красных и синих линий. На голове красовалась шапка из длинного меха, похожего на черно-бурую лису, с отделкой из мелких чешуек золотистого металла.
Первые марсиане быстро унесли опустевшую посуду, а вновь прибывший долго стоял, глядя на космонавтов, как бы подыскивая слова или пытаясь найти другие способы общения.
Пленники молча смотрели, ожидая, что будет дальше.
– Тиар, - произнес марсианин певучим, мелодичным голосом, указывая на самого себя.
– Тиар.
– Тиар, - сказал в ответ Виктор Петрович, стараясь как можно лучше передать произношение.
– Тиар - это ваше имя? закончил он вопросительно.
Марсианин уловил интонацию и догадался о сути произнесенных слов. На его лице появилось некоторое подобие улыбки.
– О! О!
– говорил он.
– Тиар, Тиар!
– Тиар, Тиар, - повторяли космонавты.
Знакомство, таким образом, состоялось.
– Ханьо, - сказал марсианин, подходя к двери и выразительно указывая на нее.
– Ханьо, - произнес он еще несколько раз.
Пленников, приглашали идти куда-то.
– Ну что же, друзья, пойдемте, раз зовут, - сказал Яхонтов, направляясь к выходу.
Наклонив головы перед низкой дверью, они выбрались из камеры и оказались в уже знакомом коридоре. Тут их поджидали десять солдат в полном вооружении.
– Ханьо фоно, - произнес марсианин и показал вперед.
– Надо запомнить, - сказала Наташа, - слово «ханьо» означает «идите» или «ступайте», а «фоно», вероятно, соответствует нашему «вперед»…
– Интересно; куда нас ведут?
– вполголоса спросил Владимир.
– Может быть, наш час уже настал?
– Ну что вы!
– решительно отверг это предположение Яхонтов.
– Нас накормили, напоили… При таком хорошем обращении не может и речи быть о конце. На допрос? Хотя вряд ли… Мы еще не знаем языка. Я думаю, простая прогулка.
Виктор Петрович оказался прав. Пленников подвели к лифту. Подъем продолжался долго. Яхонтов успел насчитать четырнадцать этажей.