Миры неведомые
Шрифт:
Расстояние до острова, где находился источник силанов, они прошли без всяких приключений. Спустя пять часов Владимир, несмотря на довольно сильное волнение, привел лодку в обычное место для причала. Включили насос и принялись заливать цистерны.
Ветер крепчал, и волнение на море заметно усилилось.
Наташа подняла, голову. Тучи стали сгущаться. Они клубились в вышине, как черные бесформенные громады, и стремительно неслись куда-то. По временам облака разрывались, и тогда между ними ненадолго показывалось темно-пурпурное предутреннее небо Венеры. Наташа с тревогой посмотрела на берег. Внизу шумели волны, бросаясь на прибрежные скалы.
Как обычно на Венере, погода быстро менялась. В момент отъезда было совсем тихо, а теперь заревел ураган. Приближалась гроза. Такие резкие перемены наблюдались только в светлый период. Уходя в последний рейс, Владимир и Наташа надеялись, что все обойдется. Оказывается, бури могли происходить и в сумерках.
Владимир еще не успел заполнить последнюю цистерну, как хлынул дождь. Скоро он перешел в ужасный ливень. Ураган превосходил даже ту памятную бурю, когда стратоплан потерпел аварию.
Наташа оставалась на борту, а Владимир решил закончить заливку последней цистерны. Не слушая призывов и криков жены, которая просила скорее подняться на борт лодки, он упрямо делал свое дело и не выключил двигателя до тех пор, пока цистерна не была наполнена до нужной отметки. Только тогда, промокший до нитки, он побежал к лодке.
– Что теперь делать, милый?
– спросила расстроенная Наташа.
– Ничего, - ответил Владимир, - как-нибудь справимся.
– Опасно выходить в море с нашим караваном при таком ветре. Посмотри, что делается!
– Подождем немного, а там увидим.
Владимир только внешне был спокоен, а в глубине души серьезно волновался. Прошло более часа, но ветер не утихал и ливень превратился в форменную бурю. Атмосфера Венеры всегда насыщена электричеством. Теперь молнии вспыхивали так часто, что можно было почти без перерывов наблюдать берег и море. Раскаты грома сливались в один несмолкающий грохот, как будто десятки тысяч крупнокалиберных орудий стреляли не переставая.
Волнение на море уже превратилось в шторм. В блеске молний, озарявших беспредельные просторы океана, на мгновение возникали грозные водяные горы. Имея на буксире караван из четырех цистерн, лодка не могла пуститься в сущий ад, каким стало море. Невозможно было и оставаться у берега - каждую минуту волны грозили разбить лодку о скалы. Набегающие валы то вскидывали маленький корабль высоко вверх, натягивая канаты до предела, то с размаху бросали вниз, а позади плясали на волнах тяжелые цистерны.
– Ничего не поделаешь, родная, - надо выходить в море. Тут нас разобьет. Или бросать все и спасаться на берегу.
– А как же лодка, силаны?
– Вот в том-то и дело…
Владимир решился. Перерубив тросы и включив двигатель, он смело бросил судно навстречу буре.
Волны подхватили лодку и начали безжалостно швырять ее во все стороны. Тяжелые цистерны, соединенные с судном стальными тросами, сталкивались друг с другом, бились о борта лодки, угрожая разбить ее мощными ударами. Все сбилось в кучу в этом страшном кипении валов. Самым разумным было бы оставить груз на произвол судьбы и тем самым спасти лодку, но Владимир недаром считался упрямцем.
– Только бы удалось выйти на глубокое место!
– кричал он, стараясь пересилить грозный рев урагана.
– Что ты хочешь делать?
– уцепилась за его руку Наташа.
– Попытаюсь уйти вниз и затянуть с собой цистерны.
– Разве так можно?
– Может быть, удастся.
Выжимая из могучих механизмов все, что они могли дать, Владимир боролся с волнами. Судно, как всякая подводная лодка, не боялось валов. Волны перекатывались через палубу, бессильные перед плотно задраенными люками.
Указатель глубины показывал 250 метров, когда Одинцов повел лодку на погружение.
В это мгновение в борьбу вступила новая стихия. Страшный грохот далекого взрыва заглушил раскаты грома. Толщу воды потрясали удары, видимо идущие со дна моря. Толчки явственно ощущались на судне.
Наташа, побледневшая от неожиданности, прижалась к мужу. Далеко впереди, как раз в той стороне, где находилась ракета, поднялся столб пламени. Взрыв был чудовищной силы, если они могли увидеть его на таком огромном расстоянии.
– Новое извержение!
– прошептала побледневшая Наташа.
– Как раз в той стороне, где ракета. Неужели все погибло?
Ответом было неопределенное пожатие плечами. Что мог сказать Владимир? Можно было думать, что погибала вся планета, но перед лицом непосредственной опасности, грозившей судну, он должен был выполнить свой долг - спасти лодку и груз. Спасение лежало в глубине, куда не могла достигнуть буря, но цистерны, как гигантские поплавки, мешали погружению.
Владимиру стоило немалых трудов, добавив к весу балласта еще силу тяги двигателя и используя рули глубины, уйти вниз и затянуть за собой груз.
В конце концов мощные механизмы сделали свое дело, и лодка погрузилась на 20 метров.
Здесь было совсем тихо. Владимир наконец получил возможность свободно вздохнуть. Он вытер капли пота на лбу и с растерянной улыбкой посмотрел на Наташу:
– Страшно?
– Страшно, - созналась жена.
– А главное, ничего не знаем. Что там?
Дальнейший путь продолжали под водой. Владимир включил прожекторы. За окнами открылось ужасное зрелище. Очевидно, где-то на дне океана произошла грандиозная катастрофа. В воде, всюду, куда достигал свет прожекторов, виднелись изуродованные тела обитателей морских глубин. Разорванные в клочья ракообразные, куски мяса головоногих, расколотые панцири, студенистые тела мертвых сифонофор, оторванные клешни - все это всплывало теперь на поверхность, образуя отвратительное месиво.
Лодка с трудом продвигалась в нужном направлении, так как мешали цистерны. К счастью, приборы показывали, что берег близок. Наступала пора вновь подниматься на поверхность океана. Владимир оглянулся. Наташа стояла за спиной, плотно сжав рот, и только напряженный взгляд, устремленный в пространство, выдавал ее чувства.
«Молодец!» - подумал Владимир.
В самом деле, что увидят они, поднявшись наверх? Бушует ли море по-прежнему или наступило затишье? А главное, что с друзьями? Цел ли космический корабль? Живы ли те, кто оставался на берегу, или теперь они вдвоем остались единственными людьми в этом чужом и страшном мире?