Миры отверженных

Андреев Кирилл

Тем временем в конюшне.

Леонтий, смотря на усеянное огнями небо, повернулся к Хильдебальду. – Так это вот, и есть ваша атака на Рим? Вы, что, хотите всех нас погубить? – и набросился на него с кулаками.

Вандал отступил назад и покрутил пальцем у виска. – Ты в своем уме? Да, я в первый раз такое вижу. Ты, что разве не понимаешь, что тут вообще что-то непонятное?

На крик и шум начал собираться народ, находившийся снизу. Отец Дарион вначале стоял и смотрел на небо покрытое огнями, как завороженный, а потом медленно упал на колени. –

Я так и знал. Это нам за наши прегрешения. Господь второй раз насылает на нас, Содом и Гоморру. Я говорил вам всем, что нельзя совершать такое богохульство в один день со священным таинством обряда. Ну, как можно было славить языческих богов пред лицом Господа нашего Всемогущего? Это кара нам. Нам всем сейчас воздастся. Мы заслужили это.

Лисипп, также стоявший рядом, пробормотал. – А может, это Диана – охотница спешит нам на помощь? – и довольно рассмеялся. – Приняла, значит нашу жертву богиня, приняла. Хвала небесам. Спасибо Олимпу, хвала Зевсу, – они не оставят нас в беде.

Дарион завопил. – Да прекратите же вы заниматься ересью и богохульством. Это кара. Мы все, мы все испьём эту чашу до дна. Нам всем надо молиться об отпущении наших грехов, чтобы Бог впустил нас, грешников, в свои райские кущи.

Лисипп, горделиво ухмыльнулся, и посмотрел на Дариона. – Ну, для кого-то это может и последний день, а для нас помощь пришла как раз вовремя.

Неро, подошел к Тэсии и спросил. – А может это и есть наши ангелы – хранители и они идут к нам на помощь?

Тэсия сидящая на балке и смотревшая в небо, опустила голову вниз, – Ага, и ты тоже про это подумал? Я знала, что они есть, знала. Только никто мне не верил. И ты тоже мне не верил. Только делал вид и притворялся. Боялся, чтобы я не злилась, а ведь я же была права.

Группа танцовщиц и рабынь, сгрудились вокруг отца Дариона и Лисиппа, с надеждой и ужасом внимая их диалогу. То со страхом, и, скуля, слушая доводы священнослужителя, то с надеждой внимая словам грека, не понимая во что им верить, и чего ждать.

За воротами раздались шум, и топот от беспорядочной беготни, потом раздались крики и стоны умирающих людей.

Отец Дарион снова завопил. – Вот она кара небесная, не пощадит никого карающая десница Господа нашего.

Лисипп, с улыбкой посмотрел на священнослужителя. – Диана-охотница свое дело хорошо знает.

Священнослужитель взмолился. – Леонтий, ну остановите же, вы, наконец, этот поток глупости из грязных уст этого безумца.

Леонтий, не обращая никакого внимания на мольбы отца Дариона, уже спустился вниз, и стоял у входных ворот, тщетно пытаясь сквозь дыры разглядеть в темноте, что же там творится снаружи, и только редкие вспышки позволяли ему что-либо разглядеть.

Он отпрянул от двери. – Боюсь святой отец, что создатель прибыл не один, а с помощниками. И вроде бы, они очень похожи на нас, насколько я смог разглядеть в темноте, но всё же они какие-то странные. Да и ростом явно повыше нас. И они из рук своих, мечут какие-то молнии.

Дарион, на секунду остановился в задумчивой позе, потом снова продолжил свои причитания. – Ну, конечно же, он же создал людей по образу своему и подобию, и архангелы прибыли вместе с ним, чтобы осуществить наказание.

Хильдебальд,

спрыгнул с верхнего навеса и подошел к Леонтию. – Что-то мне подсказывает, что от этой небесной кары нам надо защититься, ибо тут что-то не так. Только что, я видел, как один из моих вандалов сразил копьем, одного из этих архангелов. Но ведь боги же бессмертны. А я готов отвечать своей головой, что видел, как этот архангел упал бездыханным. Так что это не божьи создания, а кто-то другой, вполне себе очень даже смертный. Но молнии у них в руках очень опасные. Они буквально испепеляют наших людей.

Леонтий уставился в задумчивости на вандала. – Ну и что нам делать? Может нам стоит выбраться через крышу и ударить неожиданно им в спину?

– Ты что не видел римлянин, какое у них мощное оружие? И если мы себя обнаружим, – то, как ты сможешь защитить своих женщин?

Леонтий повернул голову в сторону, и посмотрел на жену, дочь и толпу смертельно испуганных женщин, и сильно приуныл. – Мда, с ними мы далеко не убежим.

– Римлянин, а давай, лучше я со своими людьми, незаметно отсюда выберусь и направлюсь к кораблю. Там я возьму своих людей, и мы придём и вытащим вас отсюда, – предложил Хильдебальд.

– А какой тебе смысл, вандал, рисковать, возвращаясь сюда и спасать чуждых тебе римлян?

– Ну, если ты отдашь мне в подчинение своих мужчин, – то мы сможем прорваться к своим. А ты пока, чтобы не привлекать шума, останешься здесь со всеми женщинами. И если ты не уверен во мне, – то может слово воина, тебя устроит, римлянин?

– Какое может быть слово у воров и грабителей, которые без приглашения пробрались на мою землю? А впрочем, разве я тебя могу удержать, иди куда знаешь. Но своих людей я тебе не дам.

Хильдебальд недовольно развернулся, и в этот момент за воротами, как-то всё сразу неожиданно стихло. Леонтий знаками приказал всем соблюдать тишину. Последними в сарае притихли женщины, вместе со святым отцом. Хильдебальд со своими людьми тоже остановился, и не стал лезть на навес.

Вдруг заскрипела запорная доска, запирающая ворота и сноп внешнего света пробил доски ворот, которые начали открываться. Женщины и так находившиеся в состоянии стресса, не выдержали и заверещали во весь голос. Мужчины все сгрудились в кучу и приготовились встретить врага, но яркий встречный свет в десятки маленьких солнц ослепил им глаза, и что-то подробно разглядеть было просто невозможно. Были видны какие-то движущиеся очертания за светом, очень похожие на человеческие.

Отец Дарион упал на колени. – Вот он, свет господень. Мы готовы встретить тебя, Всевышний.

Леонтий, щурясь от бившего в глаза света и напрасно пытаясь разглядеть, крикнул. – Кто бы вы ни были, – покажитесь. Имейте храбрость явить свои лица и сразиться как настоящие мужчины в равном бою.

Вдруг со стороны слепившего света, присутствующие услышали какие-то непонятные звуки, которые произносило одно из неясных очертаний. Это было очень похоже на речь, но это был язык, который никто из присутствующих не понимал. Потом они услышали и другие звуки, которые начали издавать и другие тени. Казалось, они все были недовольны и их звуки становились все громче.