Миры Пола Андерсона. Том 15. Все круги ада. Мятежные миры
Шрифт:
Через полтора часа он распрощался с бураном и устремился в открытый космос.
На смотровых экранах вращался громадный шар Талвина. Возле каждого полюса сверкали зимние шапки снегового покрова. Испещренная мраморными облаками синь зажатого между айсбергами океана по сравнению с ослепительной белизной казалась черной. Терранин помахал планете рукой.
— Всего хорошего, — снова сказал он. — Удачи.
Датчики кричали о патрульных кораблях, поджидавших «Джеки». В нормальных условиях пилоты не рискуют включать гипердвигатель вблизи солнца или планеты: слишком велика плотность вещества, равно как велики шансы на то,
Переход во вспомогательное состояние происходил в таком сильном поле тяготения, что оболочка звенела. Экраны переключились в режим сверхсветовой оптической компенсации. Талвин исчез, а Сикх быстро уменьшался, становясь одной из многочисленных звезд. Кабина дрожала.
Через несколько минут гудок привлек внимание Флэндри к сигнальному устройству.
— Так, — сказал он, — один из тех парней решил стать героем и повторил наш фокус. Теперь ему удалось сесть нам на хвост. Иначе он бы не смог так твердо держать курс. «Джеки», конечно, быстрее, но, боюсь, мы не успеем оторваться раньше, чем он наведет своих приятелей, которые встретят нас впереди.
Джана пошевелилась. Прежде, во время полета через полярный шторм, она молчала. «Совсем потерялась», — думал о ней Доминик в те минуты, когда мог себе позволить посторонние мысли. Девушка повернула к нему лицо, обрамленное тяжелой шапкой волос.
— У тебя есть хоть какая-нибудь надежда? — безразлично спросила она.
Пилот затребовал навигационные данные.
— Погоня еще не закончена, — ответил он. — Правда, я слышал об одном пульсаре в нескольких парсеках отсюда. Думаю, он поможет нам отвязаться от наших назойливых коллег.
Джана ничего не ответила. Просто отвернулась и снова уставилась в пустое пространство. Она либо не знала, как опасны бывают пульсары, либо потеряла всякий интерес к жизни.
Глава 19
Давным-давно была во вселенной одна гигантская звезда, и горела она в 50 000 раз ярче, чем Сол. Так продолжалось несколько миллионов лет. А затем водородное топливо кончилось, и звезда взорвалась: в одночасье она разлетелась на целую галактику.
Огромные энергии не исчезают мгновенно. За несколько веков отнесенные взрывом верхние слои образовали изящную облачность вокруг ядра, которое теперь светилось не столько тепловыми, сколько рентгеновскими лучами. Постепенно газы рассеялись. Некоторая их часть образовала новые солнца и планеты. Оставшийся шар продолжал сжиматься под действием собственного веса до тех пор, пока его плотность не стала исчисляться в тоннах на кубический сантиметр, а спин — в секундах. Звезда светилась все слабее и слабее: белый карлик, черный карлик, нейтронная звезда…
Сжатые до последней степени, какую только могут позволить законы природы, атомы (если теперь их уместно было называть атомами) претерпели свое последнее изменение. Фотоны выплеснулись наружу, прошли сквозь причудливо искривленный пространственно-временной континуум внутри и вокруг ядра и наконец обрели свободу, чтобы разлететься со скоростью света. Подобные вспышки происходили на удивление регулярно, хотя их частота, амплитуда и скорость медленно снижались, до окончательного затухания — последние вздохи умирающего.
Пульсар дышал.
Джана завороженно смотрела на экран. Среди звезд периодически возникали маленькие, но постепенно увеличивающиеся красные вспышки. Она не помнила, чтобы ей приходилось раньше видеть более тягостное зрелище. Тепло и уют кабины делали внешнюю пустоту еще более черной. Биение двигателя и тихое жужжание вентилятора подчеркивали вечную тишину бесконечных пространств.
Девушка положила ладонь на руку Флэндри.
— Ники…
— Спокойно. — Его глаза и не подумали оторваться от датчиков. Пальцы продолжали бегать по клавишам компьютера.
— Ники, в любую минуту мы можем умереть, а ты еще слова мне не сказал.
— Перестань меня отвлекать, а то мы и вправду умрем. Она вернулась в свое кресло.
«Будь сильной. Будь сильной».
Доминик привязал Джану к креслу почти на все время полета. Она не жаловалась. Флэндри необходимо было помыться и немного поспать. Не мог же он оставить ее на свободе без присмотра. Отдохнув, пилот принес своим пленникам бутерброды (пришлось сделать самому: терранка могла подсыпать в пищу какое-нибудь зелье) и развязал девушку. Вслед за тем он немедленно вернулся к инструментам и вычислениям. Все его поведение говорило о том, что желания Джаны не оказывают на него ни малейшего влияния. Воля к свободе не желала считаться ни с чем, кроме себя самой.
Он сгорбился над панелью управления. Ему не удалось постричься. Длинная грива волос плохо соответствовала гладко выбритому лицу, свежему комбинезону и быстрым пальцам, умело снующим по кнопкам. Поэтому, несмотря на все усилия обрести человеческий облик, терранин сейчас напоминал загнанное животное.
И он действительно был загнанным животным. Четыре мерсейских корабля наступали на пятки «Джеки». Прежде чем отправиться на отдых, Флэндри рассказал своей подруге о преследовании. Расстояние между охотниками и их добычей составляло тогда 25 световых лет. От Сикха до пульсара было 170 световых лет.
Вспышки следовали одна за другой, раз в 1,3275 секунды.
На встроенном в панель табло появились цифры. Флэндри кивнул и повернул штурвал. С переменой курса на экране закружились звезды.
Через некоторое время, возможно обращаясь к самому себе, он произнес:
— Да. Они замедляют ход. Боятся лететь быстро.
— Что? — шепотом спросила Джана.
— Погоня. Они заметили, что мы несемся прямо к тому маяку. Подойди к нему слишком быстро — а это очень легко сделать на гиперскорости — и гравитация разнесет тебя на куски. Зачем им рисковать вместе с нами? Если фокус не удастся, все будут сожалеть о гибели Идвира, и никто не вспомнит об исчезновении целого корабля с командой. А если мы выживем, они смогут схватить нас позднее.
«Корабли сблизятся, мерсейцы возьмут терранское судно на абордаж, чтобы спасти Идвира… и ее… но Ники… Ники они обязательно схватят и лишат мозга».
«Так уж ли это важно? Мне будет жаль тебя, нам обоим будет жаль тебя, но Мерсейя…»
Флэндри повернул голову. Его серо-зеленые глаза казались ей похожими на зарю.
«Я беспокоюсь только потому, что ты мужчина, единственный мужчина в этой Богом забытой местности. Но что мне до мужчин? Они нужны только моему телу, моему грешному телу».