Миры Пола Андерсона. Том 17

Андерсон Пол Уильям

Если бы не эта приманка — Дидона — может быть, люди никогда бы и не колонизовали Эней. Он был так далек от Терры, так беден, так суров — хотя и более гостеприимен, чем сестра-планета, но сам по себе малопритягателен. К тому времени когда терране освоили бы все более соблазнительные планеты, Эней скорее всего был бы уже обжит ифрианами, которым он подходил гораздо больше, чем Homo sapiens.

А насколько подходил он Строителям, все эти неисчислимые века тому назад, когда еще не появились дидонцы, а на Энее катили волны океаны?..

— Простите меня. — Десаи понял, что замечтался. — Я отвлекся. Да, мне случалось размышлять о… о соседях, — вы ведь так их называете? Влияние такого соседства на ваше общество должно быть огромным —

не только в плане неиссякаемых возможностей для исследований, но и как… как пример.

— Верно, особенно в последнее время, когда, как нам кажется, в некоторых случаях удалось достичь настоящего понимания, — ответила Татьяна. В ее голосе зазвучала увлеченность. — Вы только подумайте: такой необыкновенный образ жизни, и мы оказались здесь, чтобы наблюдать… и размышлять. Может быть, вы правы, комиссар: мы здесь, на Энее, стремимся к возможности преодолеть ограничения человеческой природы. Но также возможно, что мы правы в этом своем стремлении. — Татьяна широким жестом показала на небо. — Что мы такое? Искры, разлетающиеся от костра Вселенной, чье возникновение — бессмысленная случайность? Или дети Бога? Составляющие, инкарнации божества? А может быть, семя, из которого Бог еще только должен родиться? — Немного спокойнее девушка продолжала: — Мы, поклонники космогнозиса, считаем — тут вы правы, нас вдохновили дидонцы с их непостижимым единством, с их поверьями, стремлениями, поэзией, мечтами, как ни мало мы можем это все понять, — мы считаем, что Вселенная стремится стать чем-то большим, чем она есть, и что долг тех, кто достиг высшего уровня, помогать своим менее развитым собратьям… — Взгляд Татьяны устремился к фрагменту стены — чему-то, бывшему когда-то чем-то… — сколько столетий ни миновало, это что-то все еще сохраняло свою индивидуальность. — Как это делали Строители, — закончила она, — или Старейшие, как их зовут землевладельцы, или… впрочем, у них много имен. Те, кто пришел раньше нас. Десаи вскинул голову.

— Не хотел бы оскорблять ничьих религиозных чувств, — произнес он с запинкой, — но, если говорить по существу, хотя существование древней космической цивилизации, оставившей следы во многих мирах, несомненно, трудно все-таки переварить энейское представление о том, что ее представители перешли на высшую ступень духовного развития, а не просто вымерли.

— Но что могло бы уничтожить такую цивилизацию? — с вызовом ответила ему Татьяна. — Не кажется ли вам, что даже мы, человечество, со всеми своими слабостями и недостатками, теперь уже распространились так широко, что нас невозможно полностью уничтожить? Или, если мы исчезнем, разве не останется инструментов, произведений искусства, синтезированных материалов, окаменевших костей — следов, по которым нас можно было бы опознать и через миллионы лет? Так почему же Строители должны были нам в этом уступать?

— Ну, — не уступал Десаи, — можно себе представить и такое: короткий период экспансии, когда на чужих планетах создавались лишь научные базы, без настоящей колонизации этих миров, потом упадок материнской планеты…

— Это только предположения, — прервала его Татьяна. — На самом деле вы просто не можете найти черную кошку в темной комнате, потому что ее там нет. Я же думаю, и этот взгляд многие мои коллеги разделяют, что Строителям просто не нужно было больше того, что они уже имели. К тому времени когда они появились на Энее, они уже переросли надобность в материальном могуществе. Думаю, что они перестали нуждаться и в тех строениях, что мы теперь видим, — поэтому они их и покинули. И пример дидонцев — многие в одном — показывает нам путь, по которому пошли Строители; более того, они могли дать толчок такому направлению эволюции на Дидоне. Теперь же, в избранный день, они вернутся — ради всех нас.

— Мне приходилось слышать о таких идеях, профессор Тэйн, но…

Татьяна устремила на Десаи пылающий взгляд:

— Но вы полагаете, что тот,

кто это придумал, свихнулся. Тогда как насчет вот чего: на Энее сохранилось больше, чем в других местах, руин сооружений Древних: в окрестностях моря Орка, на Маунт Хронос. Их никогда не исследовали так, как они того заслуживали — сначала из-за того, что преобладали другие интересы, потом из-за того, что они оказались заселены. Но теперь… ох, конечно, это всего лишь слухи, слухи, вечно приносимые ветром пустыни… но все-таки теперь говорят о предтече…

Девушка почувствовала, что сказала, пожалуй, слишком много, и снова спряталась в свою раковину бесстрастности.

— Пожалуйста, не считайте меня фанатичкой. Назовите это надеждой, сном наяву. Согласна, у нас нет доказательств чего-либо, уж не говоря о божественном откровении. — Десаи почувствовал злорадство в ее улыбке. — И все же, комиссар, что, если существо, опередившее нас на миллионы лет, сочтет, что Терранская Империя нуждается в усовершенствовании?

Десаи вернулся в свой кабинет так поздно — рабочий день уже кончался, — что собрался было отложить все дела и отправиться домой: первый раз за несколько недель ему удалось бы увидеть своих детей еще не спящими. Но только из этого, конечно, ничего не вышло: его ожидало срочное сообщение. Секретарь-компьютер, будучи машиной, не сказал Десаи, что следовало бы оставить, уходя, номер телефона, по которому с ним можно связаться. Вызов исходил от главы контрразведки.

«Может быть, ничего такого уж жизненно важного, — устало подумал Десаи. — Фейнштейн, конечно, знает свое дело, но уж слишком старателен».

Он нажал на кнопку. Капитан ответил немедленно — он явно ждал звонка комиссара. После обычных приветствий и извинений он сообщил о случившемся:

— Этот Айхарайх с Жан-Батиста, вы помните, сэр? Дело в том, что он исчез, и при весьма подозрительных обстоятельствах.

…Нет, ведь вы сами разрешили, да и его превосходительство тоже… У нас не было оснований подозревать его. Он даже отправился в свой первый выезд в пустыню с одним из наших патрулей.

…Насколько можно понять из невразумительного рапорта этого олуха-сержанта, Айхарайх умудрился узнать пароль. Вы же знаете, какие предосторожности мы принимаем со времени инцидента в Гесперийских холмах. Постовые сами не знают пароля — не знают его осознанно: им сообщают его под гипнозом одновременно с командой немедленно забыть и вспомнить только в нужный момент. Чтобы избежать случайностей, в качестве пароля мы используем бессмысленные звукосочетания или слова языков аборигенов с другого конца Империи. Если Айхарайх смог проникнуть в подсознание наших людей — особенно если учесть, насколько отлично строение его мозга от человеческого, — тогда он более сильный телепат, чем это признает возможным наука.

…Так или иначе, сэр, он получил в свое распоряжение флайер, заговорил зубы диспетчеру и скрылся в неизвестном направлении.

…Да, сэр, конечно, я проверил его досье и все, что мог. Его мотивы непонятны. Может быть, это обычное пиратство, но не слишком ли рискованно принять такое простое объяснение?

— Друг мой, — ответил ему Десаи, чувствуя, как наваливается на него усталость, — я не знаю ни единого события в этой Вселенной, относительно которого принять простое объяснение не было бы рискованно.

Глава 8

— Хийя! — завопил Миккал, пуская свою стафу плавным галопом. Горный бык развернулся и помчался вбок. Если бы он выбрал другое направление и двинулся вниз по осыпи, охотники не смогли бы его преследовать: их обувь, как и ноги любого животного, не приспособленного эволюцией к этим местам, были бы моментально изрезаны острыми как бритва краями камней, а рыжие скалы, торчащие из стен каньона, заслонили бы быка от выстрела.

Но зверь побежал по горному склону прочь от края каньона. Тут из-за утеса, похожего на слоеный пирог, появилась Фрайна на своем скакуне.