Миры Пола Андерсона. Том 17
Шрифт:
— Я был бы счастлив побыть еще немного, но понимаю: сознание того, что через несколько десятилетий смерть лишит вас ярко раскрашенной шахматной доски, по которой вы скачете в поисках добычи, заставляет вас торопиться.
Он откинулся на спинку кресла, перевел взгляд на покрытое инеем дерево, сверкавшее, словно драгоценная безделушка, и замолчал. Флэндри потянулся было за сигаретой, но вспомнил, что херейонит не выносит табачного дыма, и утешил себя глотком коньяка.
— Возможно, здесь и скрыт корень величия вашей расы, — задумчиво произнес Айхарайх. — Разве вечно живущий Бах сумел бы создать «Страсти по Матфею?» Если б Рембрандт не знал скорбей и не имел нужды с мужеством переносить лишения, разве бы он смог рождать жизнь
Он снова повернулся к человеку и более веселым тоном произнес:
— Ну хорошо. Теперь, когда наш бедный обиженный Тахвир ушел — а с каким злорадством он предвкушал ваше поражение, — мы можем поговорить спокойно. Как вы открыли истину?
— По большей части интуитивно, — признался Флэндри. — Чем больше я думал о приглашении, тем ясней в нем угадывался ваш стиль. А логика все расставила по местам. Легко видеть, что у мерсейцев имелся некоторый скрытый мотив для участия в подобных переговорах, которые сами по себе совершенно бесполезны. Переговоры можно рассматривать как сигнал и попытку прощупать перспективы режима Молитора. Но с этой точки зрения наша с Тахвиром встреча выглядела странно и нелепо. И к чему такая суматоха вокруг моей скромной персоны?
Идем дальше. Меня нельзя назвать человеком, причастным к высшим стратегическим секретам, но я достаточно близок к избранному кругу и владею достаточным количеством критической информации — информации того рода, что теряет свое значение на больших промежутках времени, но при немедленном использовании может помочь мерсейцам подбросить дровишек в наш костер. Кроме того, из всех обладающих такими сведениями людей я имею наибольшую свободу передвижения. Если б я решил приехать, ничто не помешало бы мне это сделать. И последний штрих — приглашение от Тахвира: оно явно было рассчитано на то, чтобы вызвать у меня по крайней мере любопытство.
Это была ваша затея, так ведь?
— Да, — кивнул Айхарайх. Гребень на его голове ятаганом рассек Млечный Путь. — Поскольку дела привели меня в эти края — negotium perambulantem in tenebris [19] ,если хотите, — я подумал, что ничего не теряю, если попытаюсь вызвать вас сюда. По крайней мере я получил возможность провести с вами несколько приятных часов.
— Спасибо. Хотя… — Флэндри с трудом подыскивал слова. — Понимаете, я всегда ставил скромность в один ряд с целомудрием: прекрасные сами по себе качества, но от них следует отказаться, как только наступит период зрелости. Однако… почему я, Айхарайх? Неужели вы находите удовольствие в мысли, что при первом же удобном случае я твердой рукой, хоть и не без сожаления, убью вас? В таком случае на моем месте могли оказаться сотни других. Конечно, пару раз мне удавалось подобраться к вам совсем близко. Кроме того, я способен более изящно трепать языком, чем подавляющее большинство флотских офицеров. Но я не ученый, не эстет — всего лишь дилетант. Вы бы могли найти собеседника получше.
19
Дела свершаются во мраке (лат.).
— Скажем так: мне нравится склад вашего характера. — Своей улыбкой Айхарайх напоминал древних каменных богов Греции. — Я восхищен вашими подвигами. А поскольку дела сталкивают нас снова и снова, между нами образовалась некая связь. Не отрицайте, что чувствуете ее.
— Чувствую. Вы единственный херейонит, которого мне приходилось встречать… — Флэндри запнулся.
Секунду спустя он продолжил:
— Скажите, вы единственный херейонит,
— Мерсейцы иногда посещают нашу планету, — напомнил Айхарайх, — и даже остаются там на время для обучения.
Да.Доминик вспомнил одного из таких учеников, который чуть не угробил его здесь, на Талвине. Как давно это было, а кажется, что только сейчас! Понятно, почему координаты вашего мира — один из самых страшных секретов в Ройдхунате. Сомневаюсь, наберется ли тысяча разумных существ, которым они известны. И в большинстве случаев заветные цифры спрятаны глубоко в подсознании существа, дожидаясь момента, когда их вызовет на поверхность сигнал, который также является секретом.
Секреты, секреты… Есть ли в наших знаниях о тебе хоть что-то определенное?
Перед глазами Флэндри побежали известные ему сведения.
Солнце на Херейоне было тусклым. Доминик открыл этот факт, когда заметил, что Айхарайх подслеповат в ультрафиолетовой части спектра и видит дальше человека в инфракрасной. Планета была маленькой, холодной и сухой, что следовало из строения тела херейонита, его походки, физических данных и пристрастий. Возможно, она чем-то напоминала заселенный людьми Эней, где Айхарайх мог спокойно перемещаться и девятнадцать лет назад едва не развязал священную войну, которая грозила расколоть Империю надвое.
В те дни он утверждал, что таинственные руины, встречающиеся на подобных Энею планетах, есть не что иное, как останки цивилизации его собственного народа, который в незапамятные времена селился и правил по всей Вселенной. Он утверждал…
Он такой же большой лжец, как и я, когда нам это нужно. Если они действительно когда-то там жили, а затем убрались в другое место, то почему? Куда они отправились? Где они сейчас?
Загадки в сторону. Имперская разведка на собственной шкуре испытала, что Айхарайх был телепатом экстраординарной силы. В радиусе хметров он читал мысли любого существа, независимо от его биологического вида, места жительства и языка. Теоретически это было невозможно. Поэтому теорию пришлось в корне изменить (умирающие цивилизации всегда страдали от недостатка творческой силы) и ввести допущение о существовании мозга, который со скоростью хорошего компьютера анализирует импульсы, получаемые в стандартных единицах (бинарных?), сравнивает образец с тем, что предоставляют разум и чувства, а затем в считанные секунды, с помощью какого-то немыслимого процесса проб и ошибок, синтезирует код, который очень близко имитирует оригинал.
По теории выходило, что он в состоянии читать только лежащие на поверхности мысли. Выводы теории ничего не стоили. Айхарайх мог спокойно ждать, мог активно влиять на сознание, мог вызывать необходимые ему воспоминания. Неудивительно, что высшее мерсейское командование уделяло ему особое внимание.
Империи никогда не приходилось иметь дело с более опасным врагом-одиночкой. Одиночкой…
Флэндри заметил горящий взгляд своего собеседника.
— Простите, — сказал он. — Задумался. Дурная привычка.
— Догадываюсь, что вас тревожит, — продолжал улыбаться Айхарайх. — Вы размышляли о том, единственный ли я ваш коллега-херейонит.
— Да, и не в первый раз. — Доминик снова выпил. — И как, единственный? Те немногие фотографии и свидетельства очевидцев, которые нам удалось получить, утверждают, что херейониты всегда появляются в одиночку. Может быть, все они имеют в виду вас?
— Вы же не думаете, что я отвечу на этот вопрос. Могу только подтвердить общеизвестный факт: немногие представители моей расы интересуются мелкими эфемерными делами вроде тех, которыми занимаюсь я. Они оставили эти игрушки задолго до того, как ваши предки стали отличаться от обезьян.