Миры Пола Андерсона. Том 19

Андерсон Пол Уильям

– Что?

— Одно дело — чисто мужская экспедиция к новой звезде, — вяло, словно нехотя, проговорил Киви. — И совсем другое — когда вокруг тебя тысяча цветущих женщин, и все они чужие жены. Как вы думаете, в чем главная причина враждебности и стычек между космолетчиками и колонистами? Рано или поздно одна из потасовок закончится чьей-нибудь смертью. И я буду не я, если это не вызовет немедленный бунт. В то же время я не в силах заставить своих людей неделями безвылазно сидеть на орбите, если у них есть возможность пожить на Рустаме. Нам предстоит долгий обратный путь. И я не могу пускаться в него с морально неустойчивой командой.

Свобода

закрепил ремни, хотя ускорение было пока незначи­тельным. Впервые за все время он начал понимать, что у Киви были свои причины для несговорчивости.

Он уставился прямо перед собой. Смертоносный дождь должен быть видимым, он должен с шипением биться о магнитное поле. Незримая смерть, отражаемая незримым щитом — умом он спосо­бен такое понять, но инстинкты бунтуют. Всем своим существом он жаждал сейчас лишь одного: прижать к себе детей и Джудит под небом, грозящим разве что простыми молниями.

Озадаченный, он попробовал убедить себя с помощью физи­ки. Нельзя считать электроны и протоны несуществующими толь­ко оттого, что они невидимы. Их следы можно наблюдать в камере Вильсона или на фотопластине... Магнитные поля не менее реальны. Хороший магнит может выхватить нож у тебя из рук и порезать тебя, если подойдешь слишком близко к одному из его полюсов. Планетный магнетизм стрелкой компаса указы­вает тебе путь домой.

Кстати говоря, никому еще не удавалось увидеть, услышать или измерить чувства. И тем не менее любовь, ненависть и страх гонят людей в межзвездные дали, где отчаяние их ломает. Большое, материальное человеческое тело, охваченное беспокойством, может бродить кругами, пока невесомая мысль не остановит его. Если бы с такой же легкостью могла она остановить корабль на орбите! Но мысль — не магнитное поле.

Или?..

Свобода выскочил из кресла. Левая рука ударилась о подголов­ник. Пронзительная боль прокатилась волной, увенчавшись не­вольным вскриком.

Киви обернулся.

— Ну что там еще? — рявкнул он.

Борясь с подступающими слезами, Свобода потрясенно выдох­нул:

— Мне кажется, я знаю способ. Есть способ...

— Сколько времени он потребует? Много? — Киви ничуть не впечатлился.

— Может... может быть.

— Тогда забудьте о нем.

— Черт бы вас побрал! — Свобода опять почувствовал боль в ключице. Шины, похоже, остались на месте. Боль стихала, как отлив, то наплывая, то вновь уходя. Он выбрал момент, когда в мозгу немного прояснилось, и хрипло выкрикнул: — Вы будете ме­ня слушать или нет? Мы можем спасти ваш корабль!

— С риском потерять человек двадцать в кровавых мятежах? Нет. — Киви безучастно смотрел вперед. — Я говорил вам, что на­пряжение между нашими группами уже стало опасным. Я жду не дождусь, когда мы наконец закончим выгрузку остальных судов и наполним топливные баки. А потом — немедленный старт! Ни од­ного лишнего дня в этом Богом проклятом месте!

— Но корабль... Вы говорили...

— Да, говорил. Моей репутации потеря корабля даром не пройдет, могут даже с должности снять. Но я не фанатик, Сво­бода. Вы хотите принести жизнь Джудит в жертву своей потусто­ронней философии. (Что она, ваша философия, как не утвержде­ние бессмертной значимости вашей собственной личности?) А я не хочу подвергать людей риску, возможно смертельному, ради того, чтобы увековечить свое имя. Я собираюсь доставить домой если не всю флотилию, то по крайней мере всю команду. И если вы, поселенцы, решите отправиться с нами на Землю, вы ничего не проиграете. — Он уставился на Яна слепыми от бешенства голубыми глазами и заорал: — А теперь убирайтесь! Не хочу я слушать ваш безумный план! Уйдите из рубки и оставьте меня в покое!

Глава 4

Уединиться на корабле оказалось еще труднее, чем на Земле. Свобода с женой в конце концов отчаялись найти место, где могли бы побыть вдвоем. Члены экипажа наперебой приглашали их в свои отсеки, но слишком уж с большой готовностью. Супруги вернулись на полубак и примостились на отведенной им койке за ширмой. До.них то и дело доносилось звяканье игральных костей по магнитному столу и невнятный шум голосов.

Ян вгляделся в полумраке в воспаленные глаза жены, обведен­ные темными кругами. Она была измотана не меньше его самого. Свободу мучило собственное бессилие, неспособность помочь ей.

— Неужели он даже не выслушал твое предложение? — спроси­ла она. — Не могу этого понять.

— Да уж, — вздохнул Свобода. — Он врубил двигатели и велел мне убраться из рубки. Но по дороге к «Курьеру» немного остыл и, поскольку я настаивал, согласился меня выслушать. А я за это время произвел приблизительные расчеты, чтобы доказать ему, что мой план осуществим.

Джудит так и не спросила его, какой план он придумал. Но это для нее типично. Как большинство женщин, она берегла свое тепло для людей, оставляя абстракции на усмотрение мужа. Он частенько подозревал, что на Рустам она полетела не столько из-за своих убеждений, сколько из-за него.

Она спросила озадаченно:

— И он все равно отверг твою идею?

— Да. Он выслушал, согласился, что план выполним, но заявил, что выполнять его не будет. Когда я начал спорить, он опять вышел из себя и умчался из рубки.

— Это совсем не похоже на Нильса, — пробормотала она.

— С каких пор ты зовешь его по имени? — нахмурился Ян.

— По имени? Я думала, ты знаешь... — Джудит помолчала не­много. — Хотя откуда тебе знать? Ты был так занят в лагере и держался с ним так отчужденно — вернее, не только с ним, а со всеми космолетчиками. Я и теперь не понимаю почему. Нильс был очень добр ко мне и детям, а с Дэви так просто неразлучен. Он учил Дэви ориентироваться в местных лесах и всяким следопытским хитростям, известным ему еще с первой экспедиции. — Она потер­ла ладонью глаза. — Поэтому я не понимаю его теперешнего отно­шения.

— Ну, ему, конечно, тоже сейчас несладко, — неохотно признал Свобода. — Потеря корабля — тяжелый удар.

— Тем более в его интересах сделать все, чтобы вернуть корабль!

— Логично. И тем не менее, хотя он и признал мою идею про­стой и элегантной, — Свобода криво усмехнулся, — но он прав в том, что ее осуществление потребует времени. К тому же заняты будут немногие космолетчики, все прочие будут болтаться без дела, пока мы не выгрузим последний трюм и не наполним топливные баки. И сатана, как водится, не преминет воспользоваться их празд­ностью.

— А нельзя их погрузить в анабиоз? Все равно им этого не избежать на обратном пути.

— Увы, нет. Мой план включает в себя маневры с большим расходом энергии и со значительными перегрузками. Морозильные камеры сейчас разобраны, но если их собрать, они не выдержат. А для осуществления моей идеи потребуется каждый корабль, ина­че операция растянется донельзя. Нет, команде придется ждать на планете. Киви прав — это чревато осложнениями. Но он считает, что овчинка не стоит выделки, а я считаю — стоит.