Миры Пола Андерсона. Том 19

Андерсон Пол Уильям

Мардикян перекувырнулся в воздухе, словно утопленник.

Коффин торопливо потащил его по коридору в аптечный отсек. Отпер канистру со спиртом, набрал жидкость в шприц, развел водой до нужной консистенции и сделал укол. К счастью, насто­ящего психиатра в экспедиции не было. Если кто-то срывался с катушек, его погружали в анабиоз и не будили до самого дома, где сразу отправляли в клинику.

Коффин доволок парнишку до воздушного шлюза и крикнул. Из рулевой рубки примчался Холлмайер.

— Он взбесился и набросился на меня, — задыхаясь, вымолвил капитан. —

Пришлось его вырубить.

Мардикяна привели в чувство, но, поскольку он лишь бессвязно что-то лепетал, ему вкатили успокоительное. Двое дежурных под­хватили его и повели в морозильник. Коффин сказал, что пойдет посмотреть, не поломал ли радист аппаратуру, и вернулся в радио­рубку.

Глава 5

Тереза Зелены встретила его и молча проводила в свою каюту.

— Вот так, значит, — выдавил он из себя. — Мы летим к Руста­му, решение принято единогласно. Вы счастливы?

— Была, — спокойно сказала она, — пока не увидала, что вы несчастны. Не верю, что вас волнует неподчинение приказу с Зем­ли. Вы имеете право принимать самостоятельные решения, если того требует ситуация. Что же вас гложет?

Коффин смотрел мимо нее.

— Мне не следовало приходить сюда, — сказал он. — Но я дол­жен был поговорить с кем-нибудь, кто способен меня понять. По­терпите несколько минут? Больше я вас не побеспокою.

— До самого Рустама, да? — Ее улыбка была ободряющей. — Но я рада вас видеть. — И немного погодя: — Что вы хотели мне ска­зать?

Он выложил все, коротко и не щадя себя.

Она слегка побледнела.

— Парнишка был мертвецки пьян, и они ничего не знали, когда готовили его к анабиозу? Это очень опасно. Он может погибнуть.

— Знаю, — сказал Коффин и прикрыл ладонью глаза.

Тереза уронила руку ему на плечо.

— По-моему, у вас не было другого выхода, — очень нежно про­говорила она. — А если и был, то времени, чтобы его придумать, не оставалось.

Он выговорил через силу, отвернувшись от нее:

— Вы меня не осуждаете. Но ведь тем самым вы нарушаете свои собственные принципы: гласность, свободное обсуждение и при­нятие решений. Разве не так?

— Так, наверное, — вздохнула она. — Только, каждый прин­цип имеет свои границы. Можете ли вы позволить себе здесь, в космосе, быть полностью свободным, или добрым... или чело­вечным?

— Мне не надо было вам говорить.

— Я рада, что вы сказали. — И живо, скороговоркой, словно пытаясь отогнать от себя тяжелые мысли: — Если, как мы оба надеемся, Мардикян выживет, то правда неминуемо всплывет по возвращении флотилии на Землю. Нужно разработать для вас систему защиты. Или вам достаточно будет сослаться на необхо­димость?

— Это не имеет значения. — Он поднял голову, речь его зазву­чала отчетливей: — Я не собираюсь играть с ними в прятки. Пускай говорят что хотят через восемьдесят лет. Я сам вынес себе при­говор.

— Что? — Она отплыла на шаг, чтобы лучше рассмотреть его лицо. — Вы же не думаете остаться на Рустаме? В этом нет никакой необходимости! Мы можем...

— Лжец... Возможно, убийца. Я недостоин командовать флоти­лией. —

Голос у него сорвался. — Да и вообще неизвестно, будет ли Земля продолжать космические исследования.

Он рванулся в сторону и выплыл в дверь. Тереза поспешила следом, чтобы выпустить его из женского отсека. И вспомнила, что ключ остался в дверях главного люка. У нее не было повода следо­вать за ним.

Ты не одинок, Джошуа, хотелось ей крикнуть вдогонку. Мы все на твоей стороне. Время — это мост, постоянно горящий за нами.

И ВСЕ-ТАКИ...

Глава 1

Сама по себе авария была пустячной. Ремонт занял бы от силы неделю, и в итоге ничего не пострадало бы, кроме разве само­любия.

Но поскольку авария случилась там, где случилась, команду­ющий флотилией Нильс Киви с первого же взгляда на приборы понял, что дело дрянь.

— Господи Иисусе!

Дрожь от удара и толчка волнами разбегалась по металлу. Ион­ный выброс прекратился, и невесомость швырнула Киви, будто с обрыва. Он услышал, как со свистом устремился наружу воздух, как с грохотом закрылся автоматический люк, преграждая доступ к поврежденному отсеку. Услышал, но не обратил внимания. Всем своим существом он был прикован к стрелке счетчика радиации.

Он провисел так секунду — и пришел в себя. Схватился за опо­ру, метнулся к пульту управления. Палец нажал на кнопку внутрен­ней связи.

— Всем покинуть корабль!

Усилители подхватили это хриплое восклицание, превратив его в оглушительный рев.

Учебные тревоги не проводились уже давно, но тренированное тело задушило панику выбросом адреналина и принялось действо­вать проворно и четко. Одна рука вытащила из автопилота катушку с записью полетных данных и сунула в карман. (Он даже вспомнил, как читал в какой-то книге, что капитаны тонущих в океане кораб­лей — давным-давно, на Земле — всегда брали с собой судовой журнал.) Нога, с силой ударив в кресло, рикошетом послала тело к дверям рубки, с небольшим отклонением, которое Нильс скоррек­тировал, хлопнув ладонью по стене. Очутившись в коридоре, он с такой скоростью стал хвататься за скобы, что они расплылись в глазах.

К нему присоединились другие — дюжины мужчин с каменны­ми от страха лицами мчались вперед, оставив свои посты. Кто-то уже забрался в челночную ракету, ставшую спасательной шлюпкой. До Киви донесся рев ее набирающих силу двигателей. Он завис у стены, пропуская людской поток, льющийся через воздушные шлюзы. Последним проплыл инженер Абдул Баранг. Киви поспе­шил за ним, спросив на ходу:

— Вы знаете, что стряслось? Похоже, что-то вывело из строя ядерную энергоустановку.

— Какой-то тяжелый предмет. Провалился через палубу из зад­него трюма в машинное отделение и прошиб боковую стенку. — Баранг свирепо нахмурился. — Незакрепленный груз, как пить дать.