Миры Роберта Хайнлайна. Книга 1
Шрифт:
Все местные проблемы решаются на местах. Детоубийство — это ваше дело, дело вашей планеты. Проблемы взаимоотношений родителей и учителей, цензуры в кино, помощи в случае стихийных бедствий — все это проблемы, в которых империя компетенции не имеет.
Кризис из-за Яйца разразился еще до моего рождения. Его Мудрость CCIII был убит, а Яйцо украдено — оба происшествия имели место одновременно. Какие-то дурные мальчики рвались к власти, а Яйцо благодаря своим огромным возможностям было отличным ключом к такой власти, о которой даже Чингисхан и мечтать
И кому она нужна — такая власть? Не понимаю. Но кое-кто понимает и действует.
В результате Стар вступила на престол только наполовину подготовленной и перед ней возникла кризисная ситуация, равной которой империя не знала, причем сама Стар была отрезана от Склада Мудрости.
Впрочем, бессильной она тоже не была. Импринтинг опыта семи гиперразумных личностей был уже закончен, а кроме того, к ее услугам были кибернетические системы всех Вселенных, за исключением самой совершенной из них — Яйца. Первым делом надо было узнать, что стало с Яйцом. Организовывать атаку на планету, где жили мерзавцы, было небезопасно — они могли уничтожить Яйцо.
Были способы, которыми можно было заставить заговорить любого человека, если вы решились бы их применить. Стар ничего против них не имела. Нет, я не имею в виду ничего грубого — вроде клещей или дыбы. Эти способы можно сравнить со сниманием слоев с головки лука, а им пришлось ободрать не одну луковицу.
Карт-Хокеш — место столь губительное, что его даже назвали по имени двух единственных исследователей, которым удалось там побывать и вернуться живыми. (Мы-то были, можно сказать, в его парковой зоне, остальная часть куда хуже.) Мерзавцы, о которых шла речь, даже не сделали попытки там обосноваться. Они лишь спрятали Яйцо, установили охрану, организовали ловушки на путях к нему и вокруг него.
— А какой толк был им от Яйца, если оно находилось там? — спросил я Руфо.
— Никакого, — согласился он. — Но они очень скоро выяснили, что от него толку нет нигде, если рядом не будет Ее. Значит, требовалось либо захватить весь штат кибернетиков, обслуживающих Яйцо, либо Ее Мудрость. Открыть Яйцо они не могли. Без посторонней помощи это могла сделать только Она. Поэтому-то они установили ловушку для Нее и положили в ловушку наживку. Поймать Ее Мудрость или убить Ее — лучше поймать, но в случае нужды можно и прикончить, — а затем попытаться захватить власть на Центре. На попытку захвата власти, пока Она жива, они рискнуть не могли.
Стар начала исследовать обстоятельства, обеспечивающие наибольшую вероятность возвращения Яйца. Атаковать Карт-Хокеш? Машины ответили: черта с два! Я бы тоже сказал — нет. Как можно высадить десант в то место, где люди не могут ни пить, ни есть ничего местного, и им даже нельзя дышать тамошним воздухом более нескольких часов? Кроме того, массированная атака могла привести к разрушению Яйца. Да еще условия, когда плацдармами могли служить только двое врат нерегулярного пользования.
Компьютеры давали только один глупый ответ, в каких бы формах ни задавался им вопрос.
Они называли меня!
«Героя», то есть человека с выносливой спиной, слабым умом и высокой степенью бережливости в отношении собственной шкуры. Плюс ряд
— Я был зачислен, — говорил Руфо, — и отказался. Но моего здравого смысла всегда не хватает, когда я имею дело с Ней, будь Она неладна! Стар испортила меня своим воспитанием, еще когда я был ребенком.
Затем последовали долгие годы поисков нужного человека (опять — я, а почему — не знаю). А другие смельчаки в это время вели разведку и особенно картирование Башни. Самой Стар тоже пришлось принимать участие в рекогносцировке и познакомиться с обычаями Невии.
(Невия — это часть империи? И да и нет. Невия — единственная планета, у которой есть врата на Карт-Хокеш, разумеется, кроме планеты негодяев, и отсюда проистекает ее важность для империи, хотя для Невии империя никакого значения не имеет.)
«Героя» скорее всего можно было найти на какой-нибудь варварской планете вроде Земли. Стар пришлось рассмотреть и отвергнуть бесчисленное множество кандидатов, набранных из числа примитивных и грубых народов, прежде чем ее обоняние сказало, что могу подойти я.
Я спросил Руфо, какие шансы давали нам машины.
— А зачем тебе знать? — задал он контрвопрос.
— Ну, я кое-что знаю о кибернетике.
— Это тебе так кажется. И все же… Да, машины дали прогноз. Примерно 13 % — за успех, 17 % — против и 70 % — за то, что нас всех ждет гибель.
Я присвистнул.
— А чего ты свистишь? — рассердился Руфо. — Ты-то знал не больше, чем знает кавалерийская лошадь, и потому не боялся!
— Боялся.
— Да у тебя не было времени бояться! Так и было запланировано. Наш единственный шанс на успех заключался в невероятной быстроте и полной неожиданности действий. Но я-то знал! Сынок, когда ты предложил нам ждать там, в Башне, а сам ушел и не вернулся, я был так напуган, что уже ни о чем не мог даже сожалеть.
Намеченный рейд прошел так, как я это изложил выше. Или почти так, поскольку я видел лишь то, что было на самом деле. Я имею в виду «магию». Сколько раз бывало, что дикари называли магией то, что для цивилизованного человека было делом обычным, но чего дикари понять не могли. И как часто какая-нибудь этикетка вроде слова «телевидение» вполне устраивала «культурного» дикаря, хотя для этого явления «магия» — самое подходящее определение.
Впрочем, Стар на этом слове никогда не настаивала. Она применяла его в тех случаях, когда я сам настаивал на нем.
А я был бы страшно разочарован, если бы все, что я видел, оказалось чем-то, что «Вестерн Электрик» будет выпускать после того, как лаборатория Белла раскусит эти шутки. Должна же где-то существовать магия, хотя бы для поддержания интереса к жизни!
О, конечно, погружение меня в сон во время первого перемещения между мирами должно было просто предохранить беднягу дикаря от психологического потрясения. Да и «черные ложа» вовсе не переносились с нами — это было постгипнозное внушение, сделанное экспертом, моей собственной женой.