Миры Роберта Хайнлайна. Книга 3

Хайнлайн Роберт Энсон

Он взглянул на меня, когда я вошел, и сказал: — Садись, Джонни.

Еще полистал бумажки и наконец положил их на стол.

— Любишь собак?

— Да, сэр.

— Насколько ты их любишь? Твоя собака спит с тобой в одной постели? И вообще, где сейчас твоя собака?

— Но… у меня нет собаки. По крайней мере, сейчас. А если бы у меня собака была… что ж, думаю, я бы не пустил ее в свою кровать. Видите ли, мама вообще не хотела, чтобы в доме были собаки.

— Так. Но ты когда-нибудь приводил собаку в дом тайком?

— Ну… —

Я подумал, что не смогу ему объяснить, что мама никогда не сердится, но так умеет обдать тебя холодом, что пропадает даже мысль в чем-то ее переубедить. — Нет, сэр, никогда.

— Ммм… ты когда-нибудь видел неопса?

— Один раз. Их показывали на выставке в Театре Макартура два года назад.

— Так. Давай я тебе расскажу о команде К-9. Ведь неопес — это не просто собака, которая разговаривает.

— Вообще-то я не очень разобрался с этими нео тогда в театре. Они что, на самом деле говорят?

— Говорят. Только нужно, чтобы ухо привыкло к их речи. Они не выговаривают буквы «б», «м», «п» и «в», и нужно привыкнуть к тем звукам, которыми они эти буквы заменяют. Но в любом случае их речь не хуже человеческой. Дело в том, что неопес — это не говорящая собака. Это вообще не собака, а искусственно синтезированный мутант. Нео, если он натренирован, в шесть раз умнее обычного пса или, если можно провести такое сравнение, почти так же умен, как умственно отсталая человеческая особь. С той лишь разницей, что умственно отсталый человек — в любом случае человек с дефектом, а неопес проявляет стабильные незаурядные способности в той области, для которой он предназначен.

Мистер Вейсс нахмурился.

Но это еще не все. Нео может жить только в симбиозе. В симбиозе с человеком. В этом трудность. Ммм… ты слишком молод, чтобы знать самому, но ты видел семейные пары — своих родителей, наконец. Ты можешь представить близкие, ну как бы семейные отношения с неопсом?

— Э… Нет. Не могу.

— Эмоциональная связь между псом-человеком и человеком-псом в команде К-9 намного сложнее, тоньше и важнее, чем эмоциональные связи в большинстве человеческих семей. Если человек погибает, мы убиваем неопса. Немедленно! Это все, что мы можем сделать для бедного создания. Милосердное убийство. Если же погибнет неопес… что ж, мы не можем убить человека, хотя это и было бы самым простым решением. Мы ограждаем его от контактов и госпитализируем, а потом медленно и постепенно собираем в единое целое.

Он взял ручку и сделал в бумаге отметку.

— Считаю, что мы не можем рисковать и посылать в К-9 парня, который не может против воли матери привести пса в дом и спать с ним в одной постели. Так что давай подумаем о чем-нибудь другом.

И только тут я окончательно понял, что ни для одной работы выше К-9 в моем списке предпочтений я не гожусь. А теперь для меня потерян и этот шанс. Я был настолько ошеломлен, что с трудом услышал следующую фразу. Майор Вейсс говорил спокойно, как о чем-то давно пережитом, похороненном на дне души.

— Я работал когда-то в К-9. Когда мой нео по несчастливой случайности погиб, они продержали меня в изоляторе госпиталя шесть недель, пытаясь реабилитировать для другой работы. Джонни, ты интересовался разными предметами, изучал столько всякой всячины — почему ты не занимался чем-то стоящим?

— Сэр?

— Ну ничего. Тем более что теперь уже поздно. Забудь об этом. Ммм… Твой преподаватель по истории и нравственной философии, похоже, хорошо к тебе относится.

— Правда? — Я был поражен. — А что он сказал? Вейсс усмехнулся.

— Он сказал, что ты неглуп. Просто слегка невежествен и задавлен своим окружением. Для него это довольно высокая оценка. Я его знаю.

Мне же, однако, показалось, что такой оценке радоваться нечего. Этот самодовольный, занудный, старый…

— Что ж, — продолжал Вейсс, — думаю, нужно учесть рекомендацию мистера Дюбуа. Как ты смотришь на то, чтобы пойти в пехоту?

Я вышел из Федерального Центра, не испытывая особой радости, но и не особенно горюя. В конце концов я был солдатом. Бумаги в моем кармане подтверждали это. Все-таки я не настолько плох, чтобы использовать меня только как тупую рабочую силу.

Рабочий день как раз завершился, и здание почти опустело — оставались, кажется, только ночные дежурные. У выхода я столкнулся с человеком, лицо которого показалось мне знакомым, но сразу я его не узнал.

Он поймал мой взгляд.

— А-а, парень, — сказал он живо. — Так ты еще не в космосе?

Тут и я узнал его. Сержант Звездного Флота, который первым встретил нас здесь, в ротонде. От удивления я, наверное, открыл рот. На этом человеке была штатская одежда, он шел на двух целых ногах и размахивал двумя руками.

— Д-добрый вечер, сержант, — пробормотал я. Он прекрасно понял причину моего удивления, оглядел себя и улыбнулся:

— Успокойся, парень. После работы мне не обязательно сохранять устрашающий вид. Тебя уже определили?

— Только что получил приказ.

— Ну и как?

— Мобильная Пехота.

Его лицо расплылось в довольной улыбке, он стукнул меня по плечу.

— Держись, сынок! Мы будем делать из тебя мужчину… или убьем в процессе обучения. А может быть, и то и другое.

— Вы полагаете, это хороший выбор? — спросил я с сомнением.

— Хороший выбор? Сынок, это единственный выбор вообще. Мобильная Пехота — это ядро армии. Все остальные — это или нажиматели кнопок, или профессора. Все они только помогают нам — мы делаем главную работу.

Он дернул меня за рукав и добавил:

— Сержант Звездного Флота Хо, Федеральный Центр. Это я. Обращайся, если будет нужно. Счастливо! — И он вышел из здания — грудь колесом, голова гордо поднята, каблуки цокают по мостовой.