Миры Роберта Хайнлайна. Книга 4

Хайнлайн Роберт Энсон

— Я очень рад.

— Что, понравилась тебе эта прислуга? Что в ней особенного?

— Она была просто невинным младенцем. И я не хотел причинять ей вред.

— Все может быть. А теперь, Хью, предлагаю тебе способ возместить убытки, понесенные мною по твоей вине, и в то же время извлечь выгоду для себя.

— То есть как это?

— А очень просто. Твоя эпопея стоила мне самого толкового слуги. В моем имении нет больше человека его калибра. Поэтому ты займешь его место. Никакого скандала, никакого шума, никакого волнения внизу, под лестницей, — все слуги, ставшие невольными свидетелями происшедшего, уже проданы в далекие края. А тому, что случилось

с Мемтоком, можешь придумать любое объяснение. Или даже утверждать, что ничего не знаешь. Барба, ты в состоянии удержаться от сплетен?

— Конечно, если от этого зависит благополучие Хью!

— Вот и умница. А то мне очень не хотелось бы делать тебя немой. Игры стали бы не такими захватывающими. Впрочем, Хью, наверное, будет слишком занят, чтобы играть в бридж. Хью, вот тебе тот самый мед, из-за которого медведь попал в капкан: ты начинаешь исполнять обязанности Главного Управляющего — с ними ты наверняка сможешь справиться, как только вникнешь в детали, — а Барба с близнецами перебираются к тебе, чего ты все время добивался. Или ты становишься моим старшим слугой, или вы все лишаетесь жизней. Таков выбор. Что скажешь?

Хью Фарнхэм был так изумлен, что никак не мог справиться с голосом, чтобы изъявить согласие. Между тем Их Милость добавил:

— Еще одна вещь. Я не могу позволить тебе начать жить с ними прямо сейчас.

— Нет?

— Нет. Я все еще хочу получить твое потомство от нескольких слуг, пока тебя не оскопили. Но это ненадолго, если ты так крепок, как кажешься.

— Нет! — сказала Барбара.

Хью Фарнхэму предстояло принять ужасное решение.

— Барбара, подожди. Понс! А как насчет близнецов? Их тоже оскопят?

— О-о-о… — утомленно протянул Понс. — Ну и силен же ты торговаться, Хью. Предположим, что их не выхолостят. Скажем так: я некоторое время буду использовать их в качестве жеребцов и не буду отрезать им большие пальцы рук. А лет в четырнадцать или пятнадцать я дам им возможность бежать. Тебя это устраивает? — Старик замолчал, зайдясь в кашле. Он весь содрогался. — Проклятие, ты утомляешь меня!

Хью упорно гнул свое.

— Понс, но ведь вас может не оказаться в живых через четырнадцать или пятнадцать лет.

— Верно. Не очень вежливо напоминать об этом.

— А нельзя ли заручиться гарантией вашего наследника Мрики, что наша договоренность останется в силе при любых обстоятельствах?

Понс пригладил волосы и улыбнулся.

— Ушлый ты малый, Хью! Из тебя получится отменный Главный Управляющий! Так вот, конечно же, договориться с ним об этом я не могу. Именно поэтому я и хочу кое-что получить от тебя, а не дожидаться, пока повзрослеют мальчишки. Но выбор у тебя есть и сейчас. Я могу позаботиться о том, чтобы вы сопровождали меня в последний путь, — все вы, и мальчики тоже. Или оставайтесь в живых и попытайтесь сами заключить новую сделку, если только это удастся. «Король умер, да здравствует король!» — так в древности выражалась мысль о том, что, если умирает один Протектор, ему на смену приходит другой. Так что, как знаешь. Я готов и на то и на другое.

Хью все еще обдумывал невеселые предложения, когда снова заговорила Барбара:

— Их Милость…

— Да, детка?

— Лучше бы вы мне вырезали язык. Прямо сейчас, здесь, в этой комнате. Потому что мне вовсе не нравится весь этот замысел. И я не буду держать язык за зубами. Нет!

— Барба, Барба, хорошие девочки так себя не ведут.

— А я и не девочка! Я женщина, жена, мать! Я не буду больше называть вас «дядюшкой» — вы злой человек! Я никогда не стану играть

с вами в бридж, с языком или без языка. Мы беззащитны… но от меня вы ничего не добьетесь. Посмотрите, что вы нам предлагаете. Вы хотите, чтобы мой муж согласился на оскопление в обмен на то, что он сможет провести несколько жалких лет со мной и нашими детьми — ровно столько, сколько ваше тело милостью небес будет ходить и дышать. А что потом? Вы и тут обманываете нас. Мы умираем или оказываемся отданными на милость вашему племяннику, который еще хуже, чем вы. Уж я-то знаю! Все согревательницы ненавидят его лютой ненавистью: они рыдают, когда их посылают прислуживать ему, и рыдают еще горше, когда возвращаются от него. Но я бы не позволила Хью согласиться на ваши предложения даже в том случае, если бы вы обещали ему долгую жизнь. Нет! Никогда, никогда! Только посмейте принудить меня к такому жалкому, рабскому счастью — и я убью своих детей! Потом себя! А после этого и Хью покончит с собой, я уверена! — Она плюнула изо всех сил в направлении Понса и разрыдалась.

Их Милость сказал:

— Хьюги, я ведь говорил тебе, чтобы ты не дергал кошку за хвост. Она может поцарапать тебя. — Он с трудом встал и произнес: — Теперь ты уговаривай их, Джо, — и вышел из комнаты.

Джо вздохнул и приблизился к ним.

— Барбара, — мягко сказал он, — возьми себя в руки. Ведь то, что ты говоришь, не пойдет ни в коей мере на пользу Хью, даже если тебе так и кажется. Тем более что человеку в возрасте Хью такая потеря не должна казаться слишком большой.

Барбара взглянула на Джо так, словно увидела впервые в жизни, и плюнула ему прямо в лицо.

Он отшатнулся и поднял руку. Хью резко предупредил:

— Джо, если ты хоть пальцем тронешь ее, а меня когда-нибудь освободят, я сломаю тебе руку.

— У меня и в мыслях не было трогать ее, — медленно ответил Джо. — Я просто хотел вытереть лицо. Я не ударю Барбару, Хью. Я восхищаюсь ею. Просто мне кажется, что она рассуждает не совсем здраво. — Он поднес к лицу платок. — Видимо, нет смысла спорить.

— Нет, Джо. Прости, я сожалею, что сделала это.

— Ничего, Барбара. Ты просто расстроена и… ведь ты никогда не обращалась со мной как с ниггером. Так что, Хью?

— Барбара уже решила для себя. А у нее слова никогда не расходятся с делом. Впрочем, я думаю, она права. Оставаться в живых здесь просто не имеет смысла никому из нас.

— Жаль, что ты так думаешь, Хью. Как бы то ни было, а мы с тобой всегда хорошо ладили. Ну что ж, если это твое последнее слово, я, пожалуй, пойду и извещу Их Милость. Хорошо?

— Иди.

— Иди, Джо.

— Прощай, Барбара. Прощай, Хью. — Он вышел. Обратно вернулся один Лорд-Протектор, двигаясь с осторожностью старого и больного человека.

— Так, значит, вы вон что решили, — сказал он, садясь и запахивая шаль. Он потянулся за мышкой, по-прежнему сидевшей на столе. Появились слуги и убрали разложенные на нем вещи беглецов. Понс продолжал: — Не могу сказать, что я очень удивился… ведь я играл в бридж с вами обоими. Что ж, тогда есть еще одна возможность. Ваши жизни — компенсация. Я не могу оставить их вам просто так. Поэтому мы используем вас — пошлем назад.

— Куда назад, Понс?

— Как куда? Конечно же, в ваше собственное время. Если получится, естественно. Возможно, и получится. — Он погладил мышку. — Вот эта мышка уже проделала подобное путешествие. Правда, ее посылали в прошлое всего на две недели. И это ей ничуть не повредило. Хотя, конечно, трудно судить, как подействует на человека скачок через два тысячелетия.