Миры Роджера Желязны. Том 14. Рассказы
Шрифт:
— Думаю, после приятного купания и удобной постели вы почувствуете себя так, словно заново родились.
— Но мне дуйствительно надо отыскать свой экипаж, — нерешительно запротестовал он.
— Ерунда, ничто в этом мире не способно и муху обидеть. — В доказательство я приглушила доносящееся снаружи завывание и рыячание. — За пару лишних часов с ними ничего не случится, а вы сможете отдохнуть.
— Верно, — признал он наконец. — Наверное, они разбили лагерь возле какого-нибудь небольшого водопада и занялись мальчишеской игрой в футбол. Я искупаюсь.
И он разделся, а я присвистнула, что, к несчастью, заставило холодильник примчаться в комнату и остановиться на краю бассейна.
— Удивительно хитроумные у вас сервомеханизмы, — заметио он, с шумом подплывая к бортику бассейна и принимаясь обследовать содержимое холодильника.
Час спустя он все еще ел! Он оказался из тех больших, крепких парней, чьи мозги находятся в желудке — но все же, какое величественное животное! Большие перекатывающиеся мускулы, кожа загорелая, гладкая и безупречная, как мрамор, темные глаза бойца…
Наконец он наелся и вылез из басейна, словно Нептун, выходящий из океана — мокрый бог юности и силы. Я знала, что сейчас ему полагается думать о том, о чем я думала все это время. Это всего лишь вопрос психологии, как утверждает Наука — к тому же, маленькие зеленые мушки из Испании действуют очень эффективно.
Он нависл надо мной, и я стала скромной, робкой, и в то же время завлекающей.
— Я все еще волнуюсь, — заметил он. — Схожу-ка я поищу свой экипаж, а отдохну потом.
Это было уже слишком! Внезапно я увидела красный, а потом и остальные цвета спектра. Я щелкнула пальцами, и исчезло все, кроме кровати, в которую мы немедленно перенеслись.
— Ч-что случилось? — пробормотал он.
— Капитан Дентон, — сказала я. — Всеми возможными способами я выставляла напоказ свои очевидные прелести, и вы оскорбили меня, отказавшись их замечать. Я необыкновенно нежна, печальна, несчастна и, — прошептала я, — страстна!
— Ну и ну! — выдохнул он. — Это действительно так?
— Действительно. Я жажду крепких мужских объятий, стрела Купидона пронзила мое сердце, и я не намерена ни о чем спорить…
— Понял, — сказал он и прокашлялся. — И вы заманили меня сюда лишь ради этой специфической причины?
— Да, — мягко отозвалась я.
— И вы что-то сделали с моим экипажем?
— Да.
— Что?
— Поцелуйте меня, тогда скажу.
— Хорошо.
Он поцеловал меня. О, Афродита! Какое чудесное ощущение после всех этих тоскливых столетий!
— Что вы с ними сделали?
— Поцеловала, — сказала я, — и они превратились в животных.
— Боже мой! — воскликнул он, быстро осматривая себя. — Подумать только, ведь вы такое прелестное создание!
— Наконец-то и до вас дошло, — согласилась я. — Вы один из тех редких зверей, которых мой поцелуй не награждает хвостами, клыками, копытами, рогами и прочими украшениями.
— Можете ли вы превратить мой экипаж обратно в людей?
— Могу, если попросите — и очень нежно.
— Вы… так вы же волшебница, — внезапно догадался он. — Я всегда предполагал, что волшебники — порождение неизведанного. А другая магия вам подвластна?
— Еще бы. Хотите увидеть лунный свет? Я щелкнула пальцами, и крыша исчезла. Над нами повисла нежная, вдохновляющая луна.
— Изумительно! Здорово! Только… наверное, у меня не хватит духу попросить…
— О чем, прелесть моя? — я прильнула к нему. — Только попроси, и Большая Мамочка наколдует тебе, что угодно.
Долгое, громкое молчание. Наконец, он дрожащим голосом произнес:
— Можете ли вы сделать из меня человека?
— Кого!?
— Человека, — повторил он. — Я андроид, как и все капитаны крейсеров, летающих в наше время в дальний космос. Это оттого, что мы более стабильны, более прямолинейны и менее эмоциональны, чем наши братья-люди.
— Братья! — воскликнула я, вскакивая и протягивая руку к халатику. — Ничего себе братцы!
— Прости, Джек, — произнесла я наконец. — Я всего лишь волшебница. А чтобы сделать из тебя… кого-нибудь, нужна богиня.
— Жаль, — печально отозвался от. — Наверное, я понадеялся на слишком многое. Мне всегда хотелось узнать, что чувствуют люди… Это было бы таким стимулирующим…
Я убежала от него ночью. Кочерыжками ему командовать, а не мужчинами! Я ему покажу «стимулирующим»!
Согнав в одно стадо его подлый экипаж, я — тьфу! — поцеловала их всех и вернула им человеческий облик. А куда мне было деваться! Без них он не смог бы управлять кораблем, а я не могла позволить ему слоняться вокруг. Такому мужественному на вид, и одновременно столь же бесполезному, как рекламный плакат в монастыре. Стимулирующим!
Но я еще дождусь своего принца.
Приди ко мне не в зимней белизне
(соавтор Харлан Эллисон)
перевод И. Гуровой
Она умирала, а он был самым богатым человеком в мире, но не мог купить для неё жизнь. И потому сделал, что мог — построил дом. Единственный в своем роде, каких ещё никогда не было. Ее перевезли туда в машине "скорой помощи", а затем десятки фургонов доставили мебель и прочие вещи.
Они были женаты немногим больше года, и тут её сразила болезнь. Специалисты покачивали головами и назвали болезнь её именем. Они давали ей от шести месяцев до года, а затем удалялись, оставляя рецепты и запах антисептических средств. Но он не был побежден. Такая обыденность, как смерть, не могла его победить.
Ведь он был гениальнейшим из физиков, когда-либо работавших в АТТ до этого года Господня и президента Фаррара одна тысяча девятьсот девяноста восьмого.
(Когда ты с рождения неимоверно богат, тебя преследует ощущение личной никчемности, а потому, лишенный радостей изнурительного труда и нищеты, он принялся трудиться над собой. И сотворил из себя неимоверно ценную личность — величайшего физика, какого только знал мир. Ему этого было достаточно… пока он не встретил её. Тогда он захотел гораздо большего.)