Миры Роджера Желязны. Том 29
Шрифт:
— Чертовская наглость! — воскликнул принц. — Разве они не понимают что на карту поставлено гораздо больше, чем недобрые знамения заколдованного черепа? Подозреваю, что у Каларана могло хватить злобы так настроить свой череп, что он теперь дает нам ложные знамения!
Леммл улыбнулся:
— Ну, это здорово придумано, ваше высочество. Я могу это использовать, если протесты станут слишком громкими. Конечно, мне придется очень осторожно намекнуть кому следует…
Принц выдвинул ящик, вытащил маленький, звенящий мешочек и протянул его священнику.
— Я тут кое-что собрал для твоей благотворительности, — сказал он, — наскреб несколько монет дополнительных пожертвований. Не думаю, чтобы до коронации мне снова удалось так легко собрать что-нибудь еще. Конечно, после коронации я получу доступ к казне. Однако, если амулет и свиток вернутся, церемония может быть надолго отложена.
Леммл проглотил остаток напитка, встал со стула и низко поклонился. Мешочек исчез в кармане его одежды.
— Я понимаю, ваше высочество. Сделаю для вас все, что смогу.
— Сделай, — произнес принц, глядя ему вслед — сделай.
Очень грозное оружие
Солнце, поднимающееся над стенами и башнями Калтуса, золотило доспехи Джэнси Гейн и ее спутников, которые смотрели с западного холма на город. Сквилл, связист-мономаг, стоял на коленях в сторонке от остальных, занятый своими чарами.
Вьючные лошади заржали, недовольно оглядываясь в поисках растительности, мечтая попастись во время короткой остановки. Для них будет еще меньше еды, когда путешественники вступят в Запустение Томидор; большую часть груза каравана составляли припасы для самих лошадей.
Лошадьми ведали десять видавших виды наемников — пятеро людей, остальные — эльфы. Все как один были народ тертый, покрытый шрамами. Они уже повидали смерть в сотнях различных обличий, и внутренне готовы были снова с ней встретиться.
Калла Малланик, эльф — верный спутник Джэнси, стоял рядом с ней с мрачной миной на аристократическом лице. В руках он держал свой лук с серебряной тетивой. Его стрелы из огненного, кованного эльфами золота, никогда не били мимо цели и без промаха разили тех злодеев, в которых он метил.
Джэнси Гейн была одета в рогатый шлем и кожаную кольчугу, усыпанную железными медальонами с изображениями грозных богов. Маленький круглый щит, окантованный сталью, в центре которого имелся острый стальной выступ, висел у левого бедра. Он уравновешивал тяжесть висящего справа бородатого боевого топора по прозвищу Кастратор.
Средний палец правой руки Джэнси обвивала странно искаженная женская фигурка: то была Сомбризио, массивный перстень, выкованный полубогами из самородного серебра, добытого из сияющего метеорита. Огонь, мерцающий в глазах Сомбризио, только отчасти был отражением восходящего солнца, так как, несомненно, перстень был не менее живым, чем сама Джэнси.
Некоторые фонари еще горели там и сям на улицах Калтуса. Несколько окон еще светились, но окна в башне, где предстояло жить принцессе Риссе до свадьбы с принцем Рэнго, были темными. Рисса, которую Джэнси спасла и которая вместе с Джэнси сражалась, преодолевая бесчисленные опасности, причем каждая следующая была гибельнее предыдущей, чтобы с триумфом занять свое место рядом с принцем…
Яркая молния сверкнула среди туч на западе. Воздух на вершине холма застыл в неподвижности так же, как лица героев, обращенные к дому, которого многим из них не суждено больше никогда увидеть.
Сомбризио пукнула.
— Королевская лотерея — это был верняк, — произнес Калла голосом, напоминающим скрежет трущихся друг о друга жерновов. — Ни один шар не мог выйти из ловушки, кроме старого доброго миллион семьсот девяносто две тысячи пятьсот тридцать девятого. У меня допуски были тоньше блошиных усов! Ни один эльфийский искусник в…
Вопль ужасной, невыносимой боли наполнил воздух. Джэнси повернула голову.
— Сквилл! — окликнула она. — Что ты там делаешь, во имя пресвятой Сиф?
Сквилл скорчил гримасу и покачал головой. Левая рука у него была согнута в локте, пальцы сложены в горсть возле уха, образуя таинственное переговорное устройство, которое было частью его колдовства. Над присевшим на корточки чародеем волнообразно колебалась волшебная палочка его профессии — двенадцатифутовый гибкий прут из тонкой стали. Его основание было прикреплено к рюкзаку Сквилла.
Вместо того чтобы ответить Джэнси, Сквилл повторил: «Позывной "Крылатый Дракон-два" — базе "Крылатый Дракон". Проверка связи. Отбой».
Сквилл разжал пальцы левой руки. Снова раздался тот же отвратительный стон. Сквилл покачал головой и смущенно пробормотал:
— Виноват, простите, наверное, придется мне сменить кристаллы. Слишком много погибших душ в том эфирном диапазоне, на волнах которого работает этот.
— Ах ты, умник! — крикнула Сомбризио противным пронзительным голосом. — Конечно, вали всю вину на оборудование. Не может же быть причиной то, что ты — недоучившийся олух, отправленный в поход вместе с кучкой неудачников.
— Не обращай на нее внимания, колдунец, — резко произнесла Джэнси, прикрывая Сомбризио своей огрубевшей левой ладонью. — Продолжай работу. Я не хочу провести остаток жизни тут, на городской свалке мусора.
Сквилл стряхнул с плеч рюкзак. Порылся в боковых карманах, вынул осколок малахита и заменил его блоком зеленого турмалина, который достал из подвешенного к поясу мешочка. Волшебный стержень, усиливающий чары, мотался у него над головой.
— Никакой другой шар просто не мог выскочить из барабана после того, как я потрудился над механизмами в подвале дворца, — возобновил свой рассказ Калла мрачным голосом. Его лицо было обращено в сторону башен столицы, но мысли были заняты исключительно несправедливым отношением к нему и к его мастерству.