Миры Роджера Желязны. Том 3
Шрифт:
— В этот день, мистер Вексрот, в аду сильно похолодает, — не удержавшись от улыбки, ответил я.
— Я думаю, что подготовился к встрече с вами более тщательно, чем это делали мои предшественники, — заявил он. — Насколько я понимаю, вам известны все университетские правила?
— Я регулярно их изучаю.
— Кроме того, уверен, вы знаете, какие курсы предлагает наш университет в этом семестре?
— Вы и тут не ошиблись.
Вексрот достал из кармана пиджака кисет и трубку и стал медленно набивать ее табаком, делая это с необычайной тщательностью и явно наслаждаясь процессом. Я уже давно понял, что он курит трубку. Вексрот прикусил мундштук, поднес к табаку спичку, сделал несколько пробных затяжек, вынул трубку изо рта и посмотрел на меня сквозь дым.
— В таком случае, вы должны понимать, что получите диплом в принудительном порядке, в соответствии с одним из основных законов факультета.
— Вы же еще не видели карточку с моим предварительным выбором предметов.
— А она не имеет никакого значения. Я перебрал все варианты сочетания курсов, которые вы могли бы взять, чтобы сохранить свой нынешний статус, и обработал данные вместе с программистами. А потом сверил их с теми курсами, которые вы успели прослушать, и в каждом случае я придумал надежный способ от вас избавиться. Вне зависимости от того, что вы выберете, вам не избежать завершения какого-нибудь основного курса.
— Похоже, вы всерьез относитесь к своей работе.
— Вот именно.
— Может, скажете, почему вы так стремитесь от меня избавиться?
— Конечно, скажу, — заверил Вексрот. — Дело в том, что вы трутень.
— Трутень?
— Самый настоящий. Вы ничего не делаете, только зря здесь болтаетесь.
— А что же в этом плохого?
— Вы тяжким грузом давите на весь преподавательский состав университета, попусту тратите их эмоции и интеллект.
— Чепуха, — заметил я. — Я написал несколько отличных статей.
— Совершенно верно. Вы уже давно должны были бы преподавать или заниматься самостоятельными исследованиями — получив не одну научную степень, — а не занимать место, которое предназначается какому-нибудь бедняге.
Я усилием воли заставил себя не думать о бедном отвергнутом претенденте на мое место — худой, с ввалившимися глазами, нос и кончики пальцев прижаты к стеклу, запотевшему от его дыхания, мучительно страдающий от того, что из-за меня он лишился возможности получить хорошее образование — и сказал:
— Опять чепуха. Почему вам так хочется от меня избавиться?
Вексрот некоторое время задумчиво смотрел на свою трубку, а потом ответил:
— Если коротко — вы мне не нравитесь.
— Почему? Вы ведь меня совсем не знаете.
— Я знаю о вас— этого более чем достаточно. — Он постучал пальцем по папке с моим досье. — Здесь все написано. К таким людям, как вы, я не испытываю ни малейшего уважения.
— Вы не могли бы немного конкретизировать?
— Хорошо, — согласился Вексрот, раскрыв досье на одной из многочисленных закладок. — Судя по этим записям, вы провели в нашем университете — сейчас уточню — около тринадцати лет.
— Похоже на правду.
— Причем все это время вы продолжали учиться на дневном отделении, — добавил он.
— Да, я всегда посвящал свое время учебе.
— Вы поступили в университет в весьма юном возрасте. Способностей вам было не занимать. Ваши оценки постоянно оставались довольно высокими.
— Благодарю вас.
— В мои намерения не входит делать вам комплименты. Это всего лишь констатация факта. Однако для получения диплома вам каждый раз не хватало самой малости. На самом деле, у вас накопилось столько самых разнообразных данных и материалов, что их хватило бы на несколько докторских диссертаций. Вам не раз предлагали объединить ваши работы…
— Объединенные работы не подпадают под действие правила о получении диплома.
— Да, мне это хорошо известно. Нам обоим это хорошо известно. За прошедшие годы стало очевидным, что вы намерены оставаться студентом дневного отделения как можно дольше и не собираетесь писать дипломную работу.
— Я этого никогда не утверждал.
— И не нужно, мистер Кассиди. Ваше личное дело говорит само за себя. Вы весьма хитроумно справлялись с главными требованиями, с легкостью избегали получения диплома, время от времени меняя один основной курс на другой и получая таким образом новый набор требований, выполнение которых необходимо для получения диплома. Впрочем, через некоторое время курсы начали перекрывать друг друга, и вам пришлось менять их каждый семестр. Закон о принудительной выдаче диплома после завершения одного из основных факультетских курсов, насколько я понимаю, был принят исключительно из-за вас. Вам очень ловко удавалось обходить все острые углы, только на этот раз вряд ли что-нибудь получится, потому что острых углов больше не осталось. Ваше время истекает и часы обязательно пробьют. Для вас это последнее интервью подобного рода.
— Я очень на это рассчитываю. Я зашел к вам, чтобы подписать карточку.
— Вы же задали мне вопрос.
— Да, но теперь я вижу, что вы очень заняты, и решил отпустить вас на свободу.
— Все в порядке. Я здесь как раз для того и сижу, чтобы отвечать на ваши вопросы. Надо сказать, что, услышав о вас впервые, я, естественно, заинтересовался причинами вашего столь необычного поведения. А когда мне предложили стать вашим куратором, я постарался выяснить…
— Вам «предложили»? Вы хотите сказать, что делаете это добровольно?
— Совершенно. Я решил стать тем, кто поможет вам распрощаться с университетом и отправит вас в реальный мир.
— Не могли бы вы подписать мою карточку…
— Подождите еще чуть-чуть, мистер Кассиди. Вас интересовало, почему вы мне не нравитесь. Когда вы покинете этот кабинет — через дверь, а не через окно, — вы будете это знать. Во-первых, мне удалось добиться успеха там, где потерпели поражение мои предшественники. Я знаком с условиями завещания вашего дядюшки.