Миры Роджера Желязны. Том 3
Шрифт:
— Чувства тут ни при чем, — ответил Вексрот и медленно поднял руку, чтобы пощупать лицо. — Я говорил, что хочу убрать вас отсюда, потому что не одобряю вашего отношения к жизни и мне не нравится ваше поведение. Так оно и есть. Но в данном случае я тут ни при чем. Если по правде, я даже был против. Однако на нас… ну… оказали давление.
— Какого рода давление?
— Не думаю, что мне следует об этом говорить. Вексрот отвернулся.
— Очень даже следует, — прорычал я. — Правда. Расскажите.
— Ну, университет получает приличные деньги от правительства. Стипендии, исследовательские контракты…
— Знаю. И что?
— Как правило, государственные органы не вмешиваются в наши дела.
— Так и должно быть.
— Тем не менее иногда они используют свой вес. Когда это происходит, мы обычно прислушиваемся к их совету.
— Вы что, хотите сказать, что я получил диплом по просьбе правительства?
— В некотором смысле да.
— Не верю. Они просто не делают подобных вещей.
Вексрот пожал плечами, а потом повернулся и посмотрел на меня.
— Были времена, когда и я так бы сказал, — проговорил он, — теперь я знаю, что это не так.
— А зачем им это надо было?
— Не имею ни малейшего представления. Мне сказали, что просьба правительства имеет под собой секретные основания. Кроме того, мне сообщили, что дело очень срочное, нам несколько раз повторили слово «безопасность». Больше нам ничего не известно.
Я перестал ходить. Засунул руки в карманы. Вытащил их снова. Нашел сигарету и закурил, у нее был какой-то забавный вкус. Впрочем, последнее время такой вкус у всего.
— Человек по имени Надлер, — продолжал Вексрот, — Теодор Надлер. Он работает в государственном департаменте. Именно он связался с нами и предложил… устроить это дело.
— Понятно, — сказал я. — Это ему вы собирались звонить, когда я уничтожил предмет, по которому вы могли это сделать?
— Да.
Вексрот посмотрел на свой стол, подошел к нему, взял трубку и кисет.
— Да, — повторил он, набивая трубку табаком. — Надлер просил меня позвонить, если я вас увижу. Поскольку вы позаботились о том, что я не могу этого сделать прямо сейчас, я бы посоветовал вам связаться с ним, если вы хотите получить подробные разъяснения.
Он засунул трубку в рот, наклонился вперед и написал номер в блокноте. Вырвал листок и отдал его мне.
Я взял листок, посмотрел на перевернутые цифры и засунул бумажку в карман.
Вексрот поднес спичку к своей трубке.
— И вам не известно, чего ему от меня надо? — спросил я.
Вексрот поставил стул на место и уселся.
— Не имею ни малейшего понятия.
— Ладно, после того как я врезал вам, мне немного полегчало. Увидимся в суде.
Я повернулся, чтобы уйти.
— Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь когда-нибудь подавал в суд на университет за то, что ему выдали диплом, — сказал Вексрот. — Любопытный будет процесс. А пока должен заметить: меня радует тот факт, что вашему безделью пришел конец.
— Поберегите свой восторг для другого случая, — сказал я. — Я еще с вами не закончил.
— Вы и Летучий Голландец, — пробормотал он, как раз перед тем как я захлопнул дверь.
Я спустился в аллею, прошел квартал и завернул за угол недалеко от дома Мерими. Несколько минут спустя я уже сидел в такси и направлялся в противоположную от центра города сторону. Вышел возле магазина одежды и купил себе пальто. Было холодно, а я оставил свою куртку у Мерими.
Я решил посетить выставочный зал. У меня было полно свободного времени, и я хотел проверить, следит за мной кто-нибудь или нет.
Я провел около часа в большой комнате, где находилась машина Ренниуса. Интересно, сообщалось ли о моем предыдущем визите в утренних новостях?.. Впрочем, какая разница. Я постарался запомнить, в каком направлении двигаются посетители, где находятся охранники — сегодня их было четверо, а раньше только двое. Прикинул расстояния до входов, короче говоря, мне кажется, я ничего не упустил. Не знаю, поставили ли они снова решетку с внешней стороны верхних окон, но, по правде говоря, это не имело существенного значения. Я не собирался повторять свой трюк. Теперь мне нужно было придумать что-то новенькое.
Размышляя, я направился на поиски бутерброда с пивом; последнее предназначалось для телепатов, если бы они появились по соседству. Разыскивая пиво, я все время смотрел по сторонам и решил, что в данный момент за мной никто не следит. Нашел подходящий бар, зашел туда, сделал заказ, уселся поудобнее и принялся за еду.
Идея пришла мне в голову одновременно с порывом холодного ветра, который впустил в бар очередной посетитель. Я немедленно отбросил ее и продолжал есть. Однако ничего лучшего мне в голову не приходило.
Поэтому я оживил ту идею, почистил немного и рассмотрел со всех сторон. Нельзя сказать, что это была такая уж находка, хотя не исключено, что что-нибудь и получится. Я еще раз все обдумал, а потом сообразил, что дело может сорваться из-за какого-нибудь побочного эффекта в самом процессе. С трудом справившись с охватившим меня раздражением, я вернулся к началу и стал все обдумывать снова. Моя идея балансировала на грани абсурда, приходилось думать о таких дурацких мелочах…
Я направился на автобусную станцию, купил билет до дома и спрятал его в кармане пальто. Потом приобрел журнал и жевательную резинку, попросил сложить их в сумку, выбросил журнал, резинку засунул в рот, а сумку оставил себе. Потом вошел в банк и разменял все свои деньги на однодолларовые купюры, которые запихнул в сумку — всего их получилось сто пятнадцать штук.
Добравшись до района, в котором располагался выставочный зал, я нашел ресторан, где пальто принимали в гардероб, оставил его там и снова выскользнул на улицу. Кусочком жевательной резинки приклеил номерок от пальто к внутренней стороне скамейки, на которой посидел некоторое время. Затем выкурил последнюю сигарету и направился в выставочный зал, держа в одной руке сумку с деньгами, а в другой одну купюру.
Оказавшись внутри зала, я замедлил шаги, дожидаясь момента, когда толпа достигнет подходящей плотности и распределится так, как мне было необходимо, припоминая, что я чувствовал, когда открывались и закрывались входные двери. Потом выбрал для себя место и стал пробиваться в нужную сторону. К этому времени я уже порвал сумку с одного бока и крепко держал ее в руках.