Миры Роджера Желязны. Том 5
Шрифт:
Сэм допил свое вино и вновь наполнил кубки.
— За день грядущий, колесничий!
— За кровь, Бич, за кровь и за погибель!
— Кровь может быть и нашей, бог смерти. Но коли мы прихватим за собой достаточно врагов.
— Я не могу умереть, Сиддхартха, кроме как по собственному выбору.
— Как это может быть, Господин Яма?
— Пусть у Смерти останутся свои маленькие секреты. Да я могу и отказаться от права выбора в этой битве.
— Как пожелаешь, Господин.
— За твое здоровье и долгую жизнь.
— За твои.
Рассвет в день битвы выдался розовым, как свежеотшлепанное девичье бедро.
С реки тянулся легкий туман. На востоке золотом горел Мост Богов, погружаясь другим своим, темнеющим концом в отступающую ночную мглу, словно пылающим экватором делил пополам небеса.
На равнине у Ведры ждали своего часа воины Дезирата. Пять тысяч человек, вооруженных мечами и луками, пиками и пращами, дожидались битвы. Стояла в первых рядах и тысяча зомби, ведомых живыми сержантами Черного, которые управляли всеми их движениями посредством барабанного боя; легкий утренний ветерок перебирал шарфы черного шелка, которые, словно змейки дыма, вились над их шлемами.
Сзади расположились пятьсот копейщиков. В воздухе серебряными вихрями висели ракшасы. Временами откуда-то из еще не рассеявшихся сгустков тени доносился рык какого-то дикого обитателя джунглей. Огненные элементали рдели на концах веток, на наконечниках копий, на флагштоках и вымпелах.
Ни одно облачко не омрачало небесную лазурь. Трава еще сохранила утреннюю влагу и сверкала россыпью росинок. В рассветной прохладе почва хранила ночную мягкость и готова была оставить на себе отпечатки попирающих ее ног. Под небесами глаза переполняли серые, зеленые, желтые тона; Ведра вскипала меж берегов водоворотами, собирая листья с обступивших ее гурьбой деревьев. Говорят, что повторяет вкратце каждый день историю всего мира, медленно проступает из темноты и хлада, пробуждаемый чуть брезжущим светом и нарождающимся теплом, расцветает утро — и щурится уже пробудившееся сознание сквозь сумятицу алогичных мыслей и ералаш не связанных друг с другом эмоций, к полудню все дружно устремляется к строгости порядка, чтобы потом медленно, горестно течь под уклон, сквозь скорбный упадок сумерек, мистические видения вечернего полумрака, — к энтропийному концу, каковым снова оказывается ночь. Наступил день.
На дальнем краю поля виднелась черная линия Острый звук трубы прорезал воздух, и линия эта двинулась вперед.
Сэм стоял на боевой колеснице во главе своих войск, блестели его вороненые доспехи, смерть таило в себе длинное серое копье. Послышались слова облаченной в алое Смерти, его колесничего:
— Первая волна — это ящерная кавалерия. Прищурясь, Сэм всматривался в далекую линию.
— Вот они, — сказал возница.
— Отлично.
Он взмахнул копьем, и, словно белопенный прибой, устремились вперед белые огни ракшасов. Шагнули вперед зомби.
Когда сошлись друг с другом белая волна и темная линия, разнесся по всему полю гвалт смешавшихся воедино голосов, шипение и бряцание оружия.
Остановилась темная линия, поднялись над нею огромные сгустки пыли. А затем все покрыли звуки пробуждающихся джунглей, это во фланг противнику пущены были собранные по лесам хищники.
Под медленный, размеренный ритм барабанов маршировали зомби, а перед ними текли вперед огненные элементали, и блекла и выцветала трава на их пути.
Сэм кивнул Смерти, и их колесница медленно двинулась с места, мягко покачиваясь на своей воздушной подушке. У него за спиной зашевелилось воинство Дезирата. Владыка Кубера спал в это время мертвым сном, наглотавшись снотворных, в сокровенном укрытии под городом, Госпожа Ратри на черной кобыле следовала за рядами копейщиков.
— Их атака отбита, — сказала Смерть.
— Да.
— Вся их кавалерия расстроена, и звери все еще свирепствуют среди нее. Они до сих пор не перестроили свои порядки. Ракшасы обрушились на них с Небес, как ливень. А теперь их настиг огненный поток.
— Да.
— Мы уничтожим их. Как раз сейчас видят они, как безмозглые выпестыши Ниррити наступают на них, вышагивая все как один, в ногу и без страха, под равномерный и жуткий барабанный бой, — и ничего нет у них в глазах, ничего. А над головами зомби видят они нас, словно окруженных грозовой тучей, и видят они, что Смерть правит твоей колесницей. И чаще бьются их сердца, и холод сковывает их члены. Видишь, как рыщут среди них дикие звери?
— Да.
— Пусть не трубит никто в наших рядах победу, Сиддхартха. Ибо это не битва, а бойня.
— Да.
Зомби убивали всех, кто попадался им на пути, а когда падал кто-то из них самих, не раздавалось ни слова, ни звука, ибо им было все равно, а слова для нежити ничего не значат.
Они прошлись по всему полю, и все новые волны воинов обрушивались на них. Но кавалерия была разбита, пехотинцы же не могли устоять против копейщиков и ракшасов, зомби и пехоты Дезирата.
Острыми, как бритва, лезвиями прорезала колесница ряды врагов, словно пламя, пролетая по полю, управляемая Смертью. Посылаемые в нее снаряды и копья сворачивали в полете на полпути под прямым углом и падали далеко от боевой машины и ее экипажа. Темное пламя плясало в глазах Смерти, а сам колесничий, казалось, слился с двумя кольцами-близнецами, при помощи которых управлял он своим детищем. Снова и снова безжалостно направлял он его на врагов, и копье Сэма жалило, словно жало змеи, когда они проносились сквозь их ряды.
Откуда-то прозвучал сигнал к отступлению Но почти некому было к нему прислушаться.
— Утри слезы, Сиддхартха, — сказала Смерть, — и перестрой войска. Пришло время усилить натиск Меченосец Манжушри должен отдать приказ о наступлении.
— Да, Смерть, я знаю.
— Поле осталось за нами, но еще не вечер. Боги наблюдают, оценивая наши силы.
Сэм подал поднятым копьем сигнал, и его войска всколыхнулись. Затем они вновь замерли на месте Вдруг все стихло, ни ветерка, ни звука, повсюду разлилась неподвижность. Синело небо. Утоптанное тысячами ног, серо-зеленым ковром расстилалось поле. Вдали, словно призрачная ограда, висела пыль.
Сэм оглядел ряды своего воинства и взмахнул копьем. В этот миг ударил гром.
— На поле выходят боги, — сказала Смерть, глядя вверх.
Над ними пронеслась громовая колесница. Но ливень разрушения не хлынул им на головы.
— Почему мы еще живы? — спросил Сэм.
— Я думаю, они хотят, чтобы наше поражение было как можно более позорным. К тому же они, наверное, боятся обратить громовую колесницу против ее создателя — и правильно делают.
— В таком случае… — сказал Сэм и подал своим войскам сигнал к наступлению.