Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар
Шрифт:
— Итак, Странники, — сказал Руди, и мгновенно наступила тишина. Мнения были выслушаны, теперь прерогативой руководителя было — решать. — В поселок пойдет Джереми. В обеспечении работаю я. Сабина дежурит по архиву. К Пете же судьба жестока. Петю мы попросим написать отчет по делу каляма Де Кау. Атос за горло берет.
Петя собрался закатить очи горе, представив себе написание отчета по операции, имевшей место два года назад. Будь то приказ — он бы и поспорил, и дурака повалял. Но просьбы начальства в Комиссии обсуждению не подлежали.
— Та-ак, — Руди пролистывал
— Южное полушарие, — покачал головой Тафнат, шаря рукой на дальнем стеллаже. — Не сегодня.
— «Серый забор»?
Джереми оглушительно чихнул, наконец обретя в облаке пыли пластикатовый пакет. Помедлил и вскрыл пакет по шву. В дверь неуверенно стукнулся кибердворник. Сабина заломила бровь. Петя страдальчески скривился.
— Что-это-такое? — придушенным голосом спросил он.
— Селедочные головы. Разделка. Тридцать тысяч в день. Помните, Руди? — Из пакета появился свитер неопределенного цвета.
Антон мечтательно улыбнулся:
— Может, «Третья Русалка» — в тему, так сказать? Уже лучше. — Джереми натянул второй свитер, в лучших арканарских традициях забил его в штаны и перетянул широким кожаным ремнем. — Руди, займитесь «Завтраком Туриста». Вам все равно, а мне приятно. Дело, вроде, несложное — пропал из Физического музея комплект сталкерского снаряжения — вторая половина прошлого века. Самое необъяснимое, кому и на черта могло понадобиться это старье.
— Займусь.
— Хорошо. Итак, «каждый лох пойдет туда, где дорога удобнее». Откуда?
— «Анабазис». Ксенофонт. Двинулись, Джерри.
Они вышли. Сабина забрала контейнер с кристаллами и шаткой походкой поплелась вглубь кристаллохранилища.
Петя завесил экран отчетом, а понизу пустил ленту закрытой информации Мирового Совета.
Новости были поразительными.
Тут был и доклад этнографической экспедиции — с неопровержимыми доказательствами существования на территории древнего Арканара развитой техногенной цивилизации.
И официальный запрос Совета в Арканарское посольство.
И недоуменный ответ посла Арканарского, по совместительству члена Мирового Совета, дона Рэбы, в коем все заинтересованные лица отсылались к уже лет пять как изданному широким тиражом трехъязычному переводу «Слова Святого Мики». Петя от души развеселился, обнаружив цитаты из этого издания под грифом «Только для членов Мирового Совета»:
«И не стало голода и болезней. Обрели они крылья — летать над небом. И сошли тогда с небес Иные, и исчезли в грозе города малые и великие. И восстал на них епископ святой, и пал, громом сраженный».
— Слышишь, Сабин, — заорал он, — полный Совет собирается! Дон Рэба речь говорить будут.
— Митю Аткинса надо найти, — тихо сказали у него за спиной.
Петя вздрогнул и попытался прикрыть окно БВИ. Сабина, работы которой, по Петиному опыту, оставалось еще часа на два, стояла прямо у него за спиной, и кристаллоконтейнер был
— Кто это?
— Художник. Очень хороший художник. Мой друг. Искусство для него — жизнь. Последние семь месяцев — ни одной новой картины.
— Странно, — согласился Ангелов.
— Петь, можно я пойду, а? — робко спросила Сабина.
Петя аж стал дюйма на два выше — никто и никогда еще не спрашивал у него разрешения. Тем более таким голосом.
— И ты меня покидаешь? Ладно, иди.
Все так же пошатываясь, Сабина поплелась к выходу.
А Петя задумался о коллегах. Вдруг до него дошло, что и Руда, и Джереми никогда не улыбались. Смеялись — да, часто, неприятным, лающим смехом. Он немного побаивался их — обожженных судьбой. Сабина была другой. Чуткой, утонченной. И улыбка у нее была какая-то поразительно искренняя, беззащитная. Не покидало ощущение ошибки. Ну не могла тихая, умная Сабина совершить и сотой доли того, в чем ее обвиняли. Петя понимал, что работа в Комиссии для нее — самая настоящая тюрьма. От этой мысли поднималась огромная жалость. Ничего страшного не случится, если дать ей чуток развеяться.
Потом Петя вошел в систему кодированной связи Аварийной службы и немедленно думать забыл про Сабину Крюгер. У аварийщиков кипели страсти:
— Вот он, в кустах! Валь, Саш, обходите! Справа!
— Есть! Спасибо, Первый. Руди, этот район объявлен зоной бедствия, ваше нахождение в нем мешает работе Аварийной службы.
В отдалении жалостливо забасили знакомым голосом:
— Вы не имеете права, мы…
— Первый, не теряй его из виду. Поднимай в воздух еще два детектора.
— Не теряю. Как на ладони… И в ультрафиолетовых, и в инфракрасных. Исчез!
— Как исчез? Координаты? Первый, координаты?!
— Передаю координаты.
Секундное затишье. Потом орут все.
— Река! Он в реку ушел!
— Шестой, двенадцатый, блокируйте русло.
— Сева, Джонни, вот он. — Азартные молодые голоса.
— Вижу, Первый. — Плеск воды.
— Руди, этот район объявлен зоной бедствия…
Минутная пауза. Потом кто-то флегматично сообщил:
— Первый? Это Шестой. Не скажу ничего нового, но мы его опять потеряли.
— Первый, это Пятый. Прошу прощения, у меня срочный запрос на БВИ. Что это за форма жизни? — На микроголографии копошилось что-то шестиногое и неприятное.
— Пятый, пересылаю. Шестой, не сказал бы, что удивлен, рекомендую продолжать поиски.
После минутной паузы:
— Пятый, ответ на ваш запрос.
Xenopsilla cheopis (син. блоха крысиная) — вид кровососущих насекомых отр. Aphaniptera; эктопаразит крыс, песчанок и других животных, может переходить на человека; переносчик возбудителей чумы, эндемического сыпного тифа и некоторых других риккетсиозов.
— Пятый, что у тебя происходит?
Из наушников доносился голос с ужасным арканарским акцентом: «Начальник говорить, носить кибера. Моя кибера носить». — «Сюда нельзя, здесь запретная зона». — «Моя твоя не понимай. Моя говорить, носить кибера».