Миряне
Шрифт:
— Пусть сначала переломает ему ноги! — заорали «доброжелатели» с другой трибуны.
Я же вновь вернулся на центр к улыбающемуся недоброй улыбкой Федоту и приготовился дать хоть какой-то отпор стрельцу. Но внезапно новое мельтешение перед глазами и я почему-то поднимаюсь уже из ВИП ложи.
— Мой рыцарь! — всхлипнула княжна Миранда.
Кстати, я только сейчас заметил, что Хелена Ярославна во время антракта пересела на почётное место рядом с князем Карлом Игоревичем. Её глаза без единого испуга вопрошали, выходить мне завтра на работу или как?
— Завтра чтоб без опозданий, — прохрипел я, залечивая перелом
Ничего, ничего, в школе пока я на бокс не записался, меня ещё не так били. Сейчас главное перетерпеть, ведь каждое волшебство отнимает и силу и энергию. Не сможет меня Федот ломать до бесконечности. Кстати, посмотрим, поднимется ли у него рука на голую женщину, точнее на Памелу Андерсен без, мешающего нормальному кровообращению, купальника. Я подошёл на расстояние трёх метров и нарисовал своим воображением спасательницу из Малибу. Наконец-то Федя на мгновение застыл и приоткрыл рот. Другого момента не будет, мелькнуло в голове, и я свой кулак, потяжелевший до пудовой гири, воткнул в челюсть прыткого бойца. Однако с необъяснимой для меня скоростью Федот успел откинуть голову назад, и кулак вместо челюсти зацепил нос. Раздался громкий хруст ломающихся хрящей, и брызнула струя крови. В следующее мгновение стрелец исчез из поля зрения и со спины вышел на удушающий приём, сомкнув руки на моей шее. То, что надо — усмехнулся я, так как продавить стальное горло не возможно, главное чтобы хватило магической энергии. Но дышать почему-то сразу стало очень тяжело, наверное, как-то не так колдонул, радужные круги тут же поплыли перед глазами. Плохо соображая из-за затруднённого доступа кислорода, я почему-то поплёлся, таща на своей спине, как туристический рюкзак, капитана стрелецкой команды, к ВИП трибуне. Пусть посмотрят первые лица города, как честных людей в циркусе душат.
— Мишенька, вы мой герой, врежьте ему, как следует! — подпрыгнула на своём мягком кресле Миранда.
— Михаил Андреевич, — обратилась ко мне Хелена с очень «актуальным» сейчас вопросом, — а можно я завтра на работу опоздаю? А то у меня состоится утренняя прогулка на лошадях.
— Если меня сейчас насмерть задушат, — прохрипел я, — можете хоть совсем не являться.
От ВИП мест неизвестная сила потянула меня почему-то влево, я и потащил Федота на себе вдоль барьера по окружности манежа. С первого ряда купеческих, дорогих трибун подскочил, Сигизмунд Олегович Мироедов.
— Михаил держитесь, я на вас деньги поставил, много! — громко зашептал купец.
— Весёленькое дело, — с трудом выдавил я, — деньги поставили вы, а душат меня, давайте махнёмся.
Однако Мироедов стал что-то объяснять про нелёгкие времена, что на днях посетит мой торговый дом, но эти слова я уже не понимал, так как вновь стал терять сознание, да и ноги сами по себе повели меня дальше. Пришлось поднапрячь воображение, чтобы не упасть лицом в кровавые цирковые опилки.
— Феденька, души его голубчик, души как следует, я тебя умоляю! — заревел прямо в ухо какой-то ненормальный.
— Убей! Убей! — скандировали остальные мирные житомирцы.
Куда иду, зачем, бухало в моей голове, и когда это закончится?
— Эй, там, за хребтом, — прохрипел я, обращаясь к Федоту, — ты хоть тампон себе в нос вставь, уже всего меня кровью своей замазал. Где я мыться буду, когда в городе всего две
— Сейчас тебя додушу и вставлю, — просипел от натуги стрелец, — сдавайся! Дело твое табак! Кстати, у нас в слободе баня хорошая. Приходи если выживешь.
— Хоп давай-давай, хоп давай-давай! — продолжала веселиться следующая трибуна.
Так я доковылял до цирковых кулис, где сидела моя Иримэ.
— Что тебе сказала эта кикимора? — зло бросила в мое покрасневшее от удушения лицо лесовица, кивая в сторону княгини Миранды.
— Замуж за меня хочет, спасу нет, — соврал я.
— Учти, если она тебя хоть пальцем коснётся, я ей все руки переломаю! — зашипела мстительно эльфийка.
— С местной магической медициной, это бесполезное дело, — захрипел я и от греха, чтобы не поссориться, пошёл на второй круг.
Вдруг меня качнуло и как-то сразу стало хорошо дышать. Я оглянулся посмотреть, куда подевался мой захребетник Федот, с которым я уже сроднился, и увидел его бесчувственное тело под моими ногами в опилках.
— В первом бою! — заорал в громкоговоритель директор цирка, — победу одержала команда купцов!
— У-у-у! — недовольным гулом ответили ему трибуны.
Я помотал головой и бессильно опустился на свою пятую точку прямо на манеж.
— Сколько пальцев видишь? — показал мне свою пятерню лекарский магик сэр Пилигрим.
— Примерно пятнадцать — двадцать, — не стал пересчитывать я бесконечные пальцы старика.
— Бум, — раздалось в моей голове, и я почувствовал себя, как новорожденный, в теле ничего не ныло, не болело, зубы не шатались, ребра, которые я починил сам абы как, стали как новенькие.
— Идите на х… со своей мордобойкой психи не нормальные, — прошептал старик в смешном колпаке.
Потом меня бросились поздравлять целые и невредимые мои боевые «колобки», минуту жал мою ладонь «штакетник» Севастьян. Но самым приятным стали поцелуи Иримэ, которые она, не стесняясь цирковой публики, подарила мне. При этом эльфийка бросила пару злобных взглядов в сторону княжны Миранды.
— Что вы радуетесь, как дети? — я попытался угомонить свою купеческую команду, — сейчас ещё второй тайм будет.
— Умеешь ты подбодрить, — загрустил сразу же «штакетник» Севастьян.
Но тут в зал забежал какой-то взъерошенный гонец, пересёк манеж и на ВИП трибуне что-то зашептал князю Игорю Всесветовичу.
— Неужели война? — пробубнил Булат.
— Кому война, а кому мать родна, — высказался Гаврила, — вон купец Мироедов, ещё четыре дня назад корабль пригнал с бочками пороха.
— Этот своего не упустит, — согласился с ним Аристарх.
— А чем стрелять-то будут, — усмехнулся Севастьян, — ядер-то нет. Я вам предлагал вскладчину обоз железа притаранить, вот теперь кусайте локти.
Тем временем князь подозвал директора цирка, что-то ему горячо объяснил и протянул кошель с деньгами. А к нашей компании подбежал взволнованный коренастик Ханарр.
— Воздухоплав в белый город прилетел с той стороны, — тяжело выдохнул он, — с флагом Сатура.
— А какой у него флаг? — спросил я.
— Обычный, — удивился коренастик, — красное полотнище, а на нём двадцать белых звёздочек.
— По количеству присоединённых областей, — пояснил символизм рисунка Севастьян.
— Ещё одну звёздочку добавить захотелось проклятому супостату! — высказался Булат.