Шрифт:
Темные ноябрьские дни тянулись безрадостно. Миша Носов и рад бы подурачиться, повеселиться, но посмотрит в окно на черную, раскисшую от дождей землю, на хмурое небо из которого постоянно что – то капало: то ли снег с дождем, то ли дождь со снегом. Но даже если это и был снег, до земли он не долетал. Ноябрь заканчивался, а зимой и не пахло, как грустно пошутил папа.
– А чего она будет пахнуть, зима? Ноябрь – это осенний месяц. Вот наступит декабрь… – Наставительно произнес Мишка.
– И то верно! – Обрадовался папа. – Умный у меня сын растет.
До декабря было еще целых две недели, и Миша решил вычеркивать ноябрьские дни карандашом в календаре. Может, так они быстрее закончатся. Гулять по такой погоде тоже не хотелось. Даже верный друг и товарищ карликовый пудель Шерлок с неохотой выходил на улицу, да и то Мише приходилось вытаскивать его за поводок. Шерлок упирался всеми лапами и тихо рычал.
– Чего ты на меня рычишь? – Сердился Миша. – Ты на погоду рычи и на ноябрь этот.
Новые друзья тоже сидели по домам и только перезванивались друг с другом.
Одна радость и была у Миши – бабушка Вера Николаевна, что осталась у них погостить. Миша с удовольствием шел со школы домой, зная, что там его ждет что – нибудь вкусненькое: пирожки или котлетки, или бабушкины блинчики. И бабушка сядет рядом с ним за стол и послушает школьные новости, и погладит его по голове, улыбаясь.
Это скрашивало грустные дни. Но в последнее время Миша чувствовал – что – то не так. Бабушка все больше вздыхала. И улыбалась как – то печально и с удивлением смотрела на каток, что залил во дворе старый дворник, а каток все никак не хотел замерзать и так и стоял большой лужей посреди двора.
Однажды вечером, когда вся семья была в сборе и ужинала на кухне, бабушка вздохнула, поднялась со своего места и сказала:
– Дети мои дорогие, я очень ценю и люблю вас, но я хочу домой, к себе. Не могу я жить в черно – белых красках, видеть лишь серые улицы. Мне страшно выходить из дома, все кажется, что ваше небо упадет мне на голову. Я хочу смотреть на горизонт, куда уходит синее море. А небо такое высокое, что невозможно представить. Я хочу здороваться с людьми и видеть их приветливые улыбки, а не удивленные взгляды. Пожалуйста, поймите меня.
– Бабушка, ты чего? Скоро у нас будет такая красота, что никакое море с ней не сравнится. Будут елки в огнях по всему городу, и гирлянды разноцветные. Мы пойдем с тобой по Невскому к Дворцовой площади, где всегда стоит главная елка в городе. Ее скоро срубят и привезут в Питер и это покажут по телевизору. А потом будет Новый год, и мы обязательно должны будем съесть двенадцать виноградинок на счастье. А ты, что же там, у себя, в одиночестве будешь?
Мишка говорил так громко, чтобы бабушка непременно его услышала и поняла, а у самого по щекам катились крупные слезы.
Мама встала из – за стола и вышла, папа остался, только голову наклонил низко, чтобы никто не понял по его глазам, что он думает.
Бабушка молчала, лишь гладила Мишку по голове.
Так и закончился этот грустный вечер. Все разошлись по комнатам, каждый думал о своем, даже Шерлок наотрез отказался выходить на улицу. Залез под кровать и тихонько там рычал, показывая свое недовольство.
А на утро случилось настоящее чудо. Выпал снег. Он шел всю ночь, укрывая подмерзшую землю белым пушистым пледом. И вокруг все преобразилось: черная земля стала белой, робко выглянуло солнце, протиснув свой тонкий лучик сквозь тяжелые облака.
– Ну, бабуля, что ты теперь скажешь? Серое у нас небо? Смотри, сейчас все тучи разойдутся.
Миша радостно побежал в школу, встретив по дороге друга Степана.
– Скучаю я, Миша, по нашим сыскным делам, – вздохнул Степан. – Так замечательно время провели в сентябре.
– Да, только никакого шпиона не поймали, – засмеялся Миша, вспомнив их приключения, – лишь артиста напугали так, что он полицию привел.
– Ну, с полицией он явно погорячился. Тоже мне, артист, испугался маленьких детей.
– Допустим, не маленьких.
– Все равно, даже если и не маленьких, но мальчишек. Я, кстати, давно его не встречал.
– Хочешь проследить? – Хмыкнул Миша.
– Вчера бы я тебе ответил, что хочу. А сегодня, я добрый. Пусть живет. Вот сейчас каток наш замерзнет, и буду до весны на коньках гонять. Можно хоккейную команду сделать из наших ребят.
У Мишки целый день в школе было прекрасное настроение, стоило ему только взглянуть за окно на белые одежды деревьев. Правда, к обеду, снежинки с них стали облетать, и Миша просил тихонечко: «Не надо, останьтесь, пусть у нас тоже будет красиво!»
Но когда он вернулся домой, то увидел большой чемодан и сразу все понял. Бабушка уезжает. Мишка сполз по стенке на пол, подбежавший Шерлок, тут же устроился на коленях у любимого хозяина, слегка повизгивая от радости. Но, заметив, что у хозяина нет настроения, затих. В прихожую вошел папа и сел рядом с Мишей.
– Пойми, брат, она так решила. Мы же не можем удерживать тут ее силой, как крепостную?
– А ей с нами плохо? Я же так старался, вел себя хорошо, в магазин ходил.
– Ты молодец, Михаил. Показал себя взрослым и ответственным.
– А мог бы и не стараться, все равно она бы уехала. – Мишка чувствовал, как горькие слезы подкатывают к глазам.
– Послушай, мы должны уважать решение дорогого нам человека и не делать ему больно. Давай так, ты сейчас простишься с бабушкой спокойно без слез и причитаний, и мы поедем с ней на вокзал.
– Нет! – глядя перед собой, затряс головой Мишка.
– Что нет, Миш?
– Я хочу с вами.
– Другой разговор! Поехали! – поднялся папа. И крикнул громко, – мама, собирайся, время ехать, если хочешь успеть на свой поезд.