Мишель

Уолкер Руфь

— С чего ты взял, что мы поженились по расчету?

— Я знаю брата. И знаю тебя. Не может такая страстная и искренняя натура, как ты, влюбиться в этого сухаря, в эту ледышку… Он же не человек, а айсберг! Просто ему необходимо было провернуть свои коммерческие делишки и, надо отдать ему должное, он далеко глядел. Когда я узнал, что вы женитесь — только тогда мне стало понятно, зачем ему понадобилось с таким ожесточением обрывать наш с тобой роман. И боюсь, что это я подал ему такую мысль. Помнишь, тогда, увидев тебя в первый раз, я сразу же объявил, что люблю

одну тебя и как только ты достигнешь совершеннолетия, ты будешь моей женой… И вот такой удар…

У Мишель заныло сердце. Не слишком ли много для одного дня?.. Он ждал ее совершеннолетия! Стив тоже ждал, и каково ему было получить в жены такую мегеру?..

— А ведь я все еще люблю тебя, Мишель, — осипшим голосом признался Дэвид. — И сколько дров ни наломано в прошлом, еще не все потеряно. Если бы Стив тогда не вломился в нашу жизнь, мы бы давно жили вместе и имели бы пару очаровательных детишек…

Мишель резко повернула голову. Зачем он говорит о детях?… Дэвид робко и чуть легкомысленно улыбнулся. Все-таки он самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела. И тем не менее его слова совершенно ее не трогали.

— Но ты почему-то отказался от всего того, о чем сейчас говоришь, — напомнила Мишель.

— Конечно, — с горечью и обидой отозвался Дэвид, — я заслужил все твои обвинения. Но войди в мое положение: диплом Сэнсана без университетского образования — не более чем красивая бумажка. Как бы мы жили, не имея средств к существованию? Я готов был предложить тебе руку и сердце, но обрекать девушку с твоим воспитанием и запросами на нищету — извини, это выше моих сил.

— Меня ты на эту тему не спрашивал, — заметила Мишель, пряча мокрый носовой платок в карман. — Так что уместнее было бы говорить только о юноше с весьма и весьма большими запросами.

— Да, признаюсь, — горделиво сказал Дэвид, — я люблю роскошь и комфорт. Но заметь, я не собирался уходить от тебя навек. Я рассчитывал только получить свои законные денежки…

— Неужели? В том единственном письме, которое я от тебя получила, ни слова об этом не было сказано.

— Нельзя же оставлять улики, — заметил Дэвид, — брат требовал полного и безоговорочного разрыва, а письмо случайно могло попасть ему в руки. Ведь узнал же он о нашем романе… Кстати, ты не знаешь, откуда?

— Не знаю.

— Ну и ладно! Потом я написал тебе дюжину писем, в которых говорил все то, о чем ты слышишь сейчас, но едва я кончал очередное письмо, мне становилось мучительно стыдно, и я рвал его на мелкие кусочки… А когда я получил свою долю наследства, я отправился в Европу, чтобы присмотреться, где нам лучше пустить корни… Когда же я собрался ехать к тебе, пришла телеграмма о вашей с братом свадьбе. Я был так потрясен, что смог лишь отослать ответную телеграмму со своими сожалениями, что не могу приехать… Мишель, брось его! Он тебя не любит… Он вообще не способен никого любить.

Мишель посмотрела в его глаза и увидела, что Дэвид и сам верит в то, что говорит. Но вера и правда — далеко не одно и то же… Она вдруг почувствовала, что бесконечно устала

от этого разговора, от попыток Дэвида снова влезть ей в душу, от всего на свете. «Вот я и стала взрослой, — подумала она, с симпатией и иронией глядя на Лэски-младшего, — а Дэвид так и остался мальчишкой».

— По-моему, тебе лучше уйти, Дэвид, — сказала она тихо.

Дэвид легким движением поднялся скресла — но не для того, чтобы уйти. Осторожно, словно неуверенный в ее реакции, он приблизился и положил руки ей на плечи. «Мальчишка, — насмешливо подумала Мишель. — Самоуверенный и очень красивый мальчишка, хоть он и старше меня на три года». Следовало бы, вообще-то, поскорее с ним расстаться, тем более что проблем хватало и без Дэвида, но подходящий момент был упущен, а в следующее мгновение Дэвид уже целовал ее — мягко, осторожно, соблазняюще. «Да, прекрасный был любовник», — подумала Мишель, сжимая губы. Именно был, потому что в ней ничего, кроме легкого сожаления, не шевельнулось.

Мишель терпеливо ждала, пока Дэвид оторвет от ее рта свои настырные губы и она сможет его наконец выпроводить, как вдруг прогремело страшное ругательство.

В следующее мгновение Дэвид уже стоял в дальнем углу комнаты: лицо у него было серее пепла, глаза горели исступлением и ненавистью.

— Вон отсюда! — взревел Стив. — Вон, пока я не смешал тебя с дерьмом!

— Опоздал братец! — ухмыльнулся Дэвид, небрежно приглаживая рукой волосы. — Теперь твой черед признать свое поражение. Я ведь тебе говорил, что мы сквитаемся, и как видишь…

Все произошло так быстро, что Мишель не сразу поняла, в чем дело. Одним ударом Стив отбросил Дэвида к стенке, и тот, ухватившись за голову, съехал на пол.

— Ну давай, бей! — кричал он, корчась от боли и прикрываясь рукой. — Кулак — последнее средство неудачника, не желающего признать, что он сел в лужу.

— Убью! — побелев, выдавил из себя Стив, и Мишель, не выдержав, пронзительно взвизгнула:

— Хватит!

Стив замер. Дэвид затих и перестал корчиться.

— Хватит с меня вашей семейки! Завтра же подаю на развод!

Дэвид издал смешок, а Стив отвернулся.

— А теперь оба вон! — зловеще сказала Мишель. — Вы что, не слышите? Оба!

13

— Алло! Извините! Я, кажется, не туда попал.

Стив опустил трубку, какое-то время подержал ее на аппарате, затем, словно очнувшись, снова набрал номер. Перед глазами у него стояло торжествующее лицо Дэвида, когда они оба вышли из старого коттеджа. Неужели все?..

— Роза? — спросил он и без всяких предисловий сказал: — Мишель ушла от меня. Она у тебя не появлялась?

— Нет, — отозвалась Роза после небольшой паузы. — Что произошло?

— Я застал ее с Дэвидом.

— С Дэвидом? Этот пострел и тут поспел…

— Да, с Дэвидом. Я чуть не убил его… В общем, когда я снова пришел в коттедж, ее уже не было.

Он вспомнил чувство пустоты, охватившее его при виде пустого коттеджа: ни Мишель, ни ее вещей, ни даже прощальной записки.