Мишень для Слепого
Шрифт:
Кассирша, сидевшая за решетчатым окошком, ехидно усмехнулась, увидев «постоянного посетителя», и вновь занялась своими делами. В зале никого из ожидающих электрички не было, и Михалев вышел на перрон. Он поднял воротник плаща и стал смотреть в ту сторону, откуда должна была появиться электричка.
Вначале он услышал гудок, затем увидел слепящий свет прожекторов, и уже через пару минут электричка, открыв двери, стояла у перрона.
Никто в нее не входил. Из вагонов вышло несколько человек. У края перрона стояла легковая машина. По огоньку сигарет
Когда он спустился под гору и уже видел Мост через реку, его сердце сжалось в каком-то дурном предчувствии. Он подозвал Бальтазара. Тот подошел и стал тереться мокрым боком о длинную полу плаща.
Иннокентий Васильевич наклонился, потрепал пса по холке и тихо сказал:
– Иди рядом со мной. Понял? Рядом!
Но безалаберный пес был сам себе хозяин и обогнал старика. Михалев спустился по склону и ступил на мокрые широкие доски моста с невысокими перилами.
Мост был старый, держался на толстых дубовых сваях.
Почти каждый год его ремонтировали дачники и жители соседних деревень. На дачи можно было попасть двумя путями. Один длинный, километров пять, – объезд через деревню по настоящему каменному мосту. И другой – напрямик – от станции через лесок. Этой дорогой Михалев всегда и ходил.
Он осторожно шел по скользкому настилу, держась левой рукой за перила, а правой крепко сжимая суковатую палку.
«Приду, попью горячего чая. Как бы не простыть», – поправляя шарф на морщинистой длинной шее, подумал Иннокентий Васильевич.
С другой стороны на мост поднялся широкоплечий мужчина в короткой коричневой куртке и серой кепке.
На середине моста мужчина остановился, вытащил из кармана пачку сигарет, зажигалку и стал, повернувшись спиной к ветру, раскуривать сигарету. Бальтазар подбежал к мужчине, несколько раз гавкнул на него своим несильным старческим лаем и потрусил дальше.
Иннокентий Васильевич брел по мосту, постукивая палкой о доски. Когда он поравнялся с мужчиной, тот приветливо улыбнулся:
– На станцию этой дорогой пройду?
– Пройдете, – ответил Иннокентий Васильевич.
Мужчина посторонился, пропуская его.
Иннокентий Васильевич сделал шаг вперед и ,в этот момент почувствовал сильный удар по голове. Он охнул, качнулся, но удержался на ногах. Мужчина взмахнул рукой и еще дважды ударил Михалева по голове завязанной в тряпку короткой тяжелой монтировкой; Старик вновь качнулся и начал медленно оседать.
Мужчина дождался, когда Михалев опустится на колени, и перевалил его через перила моста. Через секунду послышался всплеск воды, и тело старика в длинном плаще исчезло в темной глубине, уносимое течением.
Под мостом глубина была метра два, а дальше река делала поворот. Туда, где
Сеттер уже добежал до конца моста. Почуяв беду, он развернулся и прыжками – как давным-давно в молодости – бросился на помощь хозяину. Мужчина сунул руку за пазуху, вытащил пистолет с коротким глушителем.
Раздалось три выстрела. Пес забился в агонии. Мужчина, продолжая курить сигарету, некоторое время смотрел на него, затем подошел и, боясь испачкать ботинок в крови, столкнул собачье тело ногой в реку.
– Вот так-то лучше будет: и пес, и хозяин – жили вместе, вместе и поплыли, – сказал он, оглядевшись по сторонам.
Вокруг не было ни души. Убийца щелчком отправил сигарету в реку. Проследил, как она летит, похожая на падающую звезду, и стремительно гаснет, коснувшись воды, и бегом направился к станции.
Доски моста еще вибрировали, а он уже поднимался на пригорок, большими прыжками преодолевая раскисшие под дождем участки дороги. На станции он быстро подошел к стоящим у края перрона «жигулям», опустился на заднее сиденье.
– Порядочек! Я сделал все очень чисто.
– Ладно, не хвались, – откликнулся мужчина, сидевший рядом с водителем, и принялся вертеть ручку настройки приемника. – Трогай, Илья.
«Жигули» подались назад, развернулись на площадке и помчались в сторону Москвы под разухабистое пение Маши Распутиной. Все трое были довольны: одно дело они сделали.
Назавтра, во второй половине дня, на даче Иннокентия Васильевича Михалева зазвонил телефон. Трубку снял Николай и услышал незнакомый мужской голос:
– Пригласите, пожалуйста, к телефону Иннокентия Васильевича, если можно.
– Вы знаете… Он как ушел вчера вечером, так что-то пока еще не вернулся.
– А кто это говорит?
– Его внук Николай.
– Хорошо, Николай, передай привет дедушке.
Спросить, кто звонит и от кого привет, Николай не успел. В трубке раздались короткие гудки.
Глава 7
Отставной генерал КГБ Лев Иванович Самсонов для своих лет выглядел просто-таки великолепно, хоть портреты с него пиши. Был он крепок, бодр и весел. Каждое утро, облачившись в спортивный костюм «адидас» с белыми лампасами и надписью на всю грудь, кроссовки, а если стояла прохладная погода, то надев лыжную шапочку и кожаные перчатки, он спускался на лифте с четвертого этажа во двор и начинал пробежку.
– Вон, опять генерал бежит, от инфаркта убегает, – шутили дворники и пенсионерки, живущие в доме на Кутузовском проспекте, видя раскрасневшегося, довольного мужчину с седыми бровями и седыми висками, размеренно и неспешно бегущего трусцой. – И так каждый день. Вот характер у человека! Железный, и не ржавеет он ни в дождь, нив слякоть.
Лев Иванович решил прожить не меньше ста лет. А до сотни ему оставалось ни много ни мало еще двадцать пять. И поэтому он не изменял здоровому образу жизни.