Мишень для Слепого
Шрифт:
Глеб утвердительно кивнул.
– Опасная, должно быть, у тебя картотека. Ты что, решил написать мемуары? – генерал Потапчук был довольно-таки озадачен.
Глеб пожал плечами:
– Да нет, для работы собираю информацию.
– Представляю этот твой архивчик, – генерал Потапчук ухмыльнулся и потер виски. – Наверное, Глеб, если бы ты решил написать мемуары, это наверняка был бы бестселлер. Ведь даже того, что я знаю про тебя, хватило бы на десять книг.
Глеб опять пожал плечами, сцепил пальцы так, что хрустнули суставы.
– Федор
Надо сидеть на одном месте, думать, вспоминать… Я этого не люблю. Мне нравится перемещаться в пространстве наяву, а не в мыслях.
Сиверов покривил душой. Писать он действительно не любил. Но он постеснялся признаться генералу, что наговорил на диктофон шесть книг и седьмую собирался закончить в ближайшее время.
– Вот сейчас, Глеб Петрович, тебе и придется перемещаться в пространстве наяву.
– В чем суть задания?
– Ты, надеюсь, сделал выводы из моего рассказа?
– Кое-какие сделал. Вы полагаете, что генерала Разумовского попытаются убрать?
– Не хотелось бы в это верить, но это вполне возможно.
– А при чем тут эти деньги? – Глеб посмотрел на стодолларовые купюры.
– Стыдно сказать, но я сам не знаю, при чем тут фальшивые деньги. Но мне кажется, все это связано между собой.
– Кстати, Федор Филиппович, а у вас откуда эта банкнота?
– Это давняя история. Я косвенно был причастен к изготовлению фальшивых долларов.
– Вот даже как! – негромко воскликнул Глеб.
– Да, именно так. Мне позвонил один великолепный мастер-гравер. Он пошел поменять российские деньги на доллары – ему надо было расплатиться за могильную плиту – и обнаружил, что ему всучили им же изготовленную фальшивку.
– Любопытно. Правду говорят, неисповедимы пути Господни И хлеб, пущенный по воде, возвращается.
– Да, неисповедимы… С этой фальшивкой он пришел ко мне. Поговорили, выпили водки. А потом его убили. Вот, собственно, и все.
– Об этом вы не рассказывали.
– Ну вот, теперь рассказал…
Генерал Потапчук под внимательным взглядом Глеба, ничего не утаивая и стараясь ничего не упустить, поведал ему о старом гравере.
Закончив рассказ, он выложил из портфеля на стол пластиковую папку.
– И вот самое главное.
– Это фотографии генерала Разумовского, насколько я понимаю?
– Правильно понимаешь.
Глеб допил уже холодный кофе и принялся рассматривать снимки.
– Хорошо сохранился для своих лет.
– Да, неплохо. Ты, Глеб, должен будешь за ним следить. Если его попытаются ликвидировать, постарайся этого не допустить. Попробуй собрать о нем информацию. Для меня в этом деле слишком много неясного Они еще полчаса сидели, пили кофе, курили, выстраивали схему операции. Разумовский вылетал в Калининград, о цели полета Потапчуку ничего узнать не удалось Он предлагал Сиверову воспользоваться рейсовым самолетом, опередить Разумовского и поджидать его прилета в Калининграде. Но Глеб выбрал другой путь.
– Подготовьте мне машину – командирский УАЗ, пошарпанный с виду, но надежный, с форсированным двигателем, запасные документы. Я поеду по шоссе, оружие и техническое оснащение переправите самолетом. У вас же найдется свой человек в городе, у которого я смогу их получить?
Потапчук возражал, спорил, но потом принял все предложения Сиверова.
Ни Глеб, ни генерал ФСБ даже представить не могли, куда их выведет кривая. Пока в руках генерала и Сиверова была лишь тонкая нить. Но они, еще сами того не ведая, начали распутывать огромный клубок.
Глеб собрал фотографии, сунул их в свою спортивную сумку.
– Как я с вами могу связаться?
– Как всегда.
– Потом встретимся здесь, на этой квартире?
– Можно будет на этой, можно на другой. Но с соблюдением всех мер предосторожности.
Глеб пожал руку Потапчуку, взглянул в глаза.
– Я сделаю, генерал, все, что от меня зависит.
– Надеюсь, Глеб Петрович.
– До встречи, – бросил напоследок Сиверов, подходя к двери и прислушиваясь к тому, что делается на лестничной площадке.
Там царила тишина, лишь слышался лай какого-то пса, явно запертого в квартире или на балконе. Глеб открыл дверь и покинул квартиру. Кроме четырех снимков, в сумке Глеба лежала визитка, на которой значилось название калининградской фирмы, занимающейся растаможкой грузов, ее адрес и фамилия президента – Петрович С. Ф., и лист бумаги с адресами генерала Разумовского, а также номера его служебного и личного автомобилей.
– Слушай, Илюха, – развалясь на диване, сказал Олег Барташов и потянулся. – Меня заколебало уже торчать здесь и неизвестно чего ждать. Денег полные карманы, а мы сидим и боимся устроить себе красивую жизнь.
Из кресла перед телевизором ему ответил Илья Железовский:
– Так Коптев же приказал сидеть несколько дней и нигде не появляться.
– Коптев, Коптев, – буркнул Барташов, – заколебал он меня своими приказами. Все, что он говорил, мы сделали. Теперь можно и расслабиться.
– Без разрешения начальства – нельзя.
У старшего лейтенанта Железовского и капитана Барташова поверх белых рубашек тянулись тонкие ремни, под мышками висели пистолеты. Но по повадкам парни больше были похожи на бандитов, нежели на сотрудников спецслужб.
Илья продолжал нажимать то на одну, то на другую кнопку пульта, переключая каналы телевизора. Новости сменялись мексиканским сериалом, сериал – научно-популярным фильмом.
Наконец Илья расплылся в улыбке. Ему повезло: на экране в короткой юбке и в черных чулках отплясывала с микрофоном в руках его любимая певица Анжелика Варум.
– Вот ее я бы трахнул! – объявил Илья.
Барташов расхохотался, скосил глаза на экран телевизора.
– И я бы ее трахнул. Только знаешь, в чем проблема, Илья? Ни тебе, ни мне она не даст.