Мишень
Шрифт:
– Разумеется, мистер Оттерли. Мы как раз собрались ехать к ней, когда все это случилось. Кстати, доктор, две недели назад мне всадили пулю в левое бедро.
Не согласитесь посмотреть?
– А я-то думал, что судьи ведут размеренный образ жизни. Снимайте брюки, мистер Хант. – Тщательно исследовав и ощупав рубец, доктор кивнул:
– Что же, замечательно. Даже шрам не слишком заметен. Нога действует? Все функции восстановились?
– Не так, как раньше.
– Неделя-другая, и будете летать. Желаю удачи, судья Хант.
Рамзи еще раз поблагодарил врача и, сжав челюсти, терпел, пока Майлз надевал на него чистую рубашку.
Кажется, обошлось и болело не сильно. Слава Богу, что Эмма невредима. Но на самом деле ей снова нанесен жестокий удар. Выдержит ли его ребенок?
Хотелось лечь и закрыть глаза. Однако такого счастья ему не видать. Пришлось последовать за Лордом в гостиную, где Ив отвечала на вопросы полицейских.
Хорошо еще, что Мейсон впустил представителей закона и даже согласился с ними поговорить. И к тому же не попытался отделаться от них, выставив заслон своих адвокатов. Ни Рамзи, ни Молли еще не видели полицейских. Рамзи не удивился, что Молли увела дочь наверх. Не стоит девочке подвергаться допросу. Жаль, что ему тоже нельзя пойти с ними.
Трое детективов в штатском неловко ерзали на стульях с таким видом, словно страдали от приступа геморроя: очевидно, на них удручающе действовала окружающая роскошь, да и репутация хозяина не способствовала душевному равновесию. А тут еще такая красотка! Глаз не оторвешь. Не мудрено, что языки прилипают к гортани!
Все трое поднялись при виде Рамзи и Мейсона. Последний представился, холодно кивнул каждому и, усевшись рядом с женой, принялся скучающе рассматривать свои ногти.
Один из полицейских обратился к Рамзи:
– Судья Хант? Я Райли О'Коннор. Для меня большая честь и удовольствие познакомиться с вами.
Детектив О'Коннор был лет на пятнадцать старше Рамзи. Тощий, как доска, и лысый. Темные глаза искрились умом и юмором.
– Мы очень рады, что с вами все в порядке.
Мужчины обменялись рукопожатием.
Детектив О'Коннор представил своих коллег, сержанта Бернсайда и детектива Мартинеса.
Мейсон Лорд вежливо откашлялся:
– Надеюсь, вы получили всю нужную информацию, джентльмены?
О'Коннор удивленно поднял черные как смоль брови:
– Нет, сэр, собственно говоря, мы только начали.
Видите ли, произошло убийство, зверское умышленное убийство. У миссис Лорд не было времени посвятить нас в подробности. А вы лишь сейчас вошли. Однако мне хотелось бы сначала потолковать с судьей Хантом, а потом.., полагаю, у вас найдется несколько минут для нас?
Мейсон удостоил его величественным кивком, поднялся и, шагнув к буфету, налил себе бренди.
– Прекрасно, – заметил Рамзи. – Может, мы уединимся в кабинете мистера Лорда? Вы позволите, сэр?
Мейсон, похоже, отнюдь не обрадовался такой просьбе, но что было делать? Он неохотно пробурчал что-то, долженствующее означать согласие. Двое детективов направились в сад, к сожженному «мерседесу», где эксперты просеивали пепел и рылись в обломках.
Рамзи услышал, как один сказал другому:
– Говорят, от него осталась лишь горстка пепла.
– Этой троице сказочно повезло, – отозвался детектив Мартинес. – Странная история, Томми, и крайне подозрительная. Этот парень, Гюнтер, молчит, как рыба. Даю голову на отсечение, что из здешних обитателей слова не вытянешь.
– Можешь не сомневаться. Кстати, интересно, что делает судья Хант в доме такого типа, как Мейсон Лорд?
Вот и толкуй после этого о неподкупности и принципах.
Больше Рамзи ничего не удалось расслышать. Значит, неподкупность? Приятно узнать, что о нем думают.
Райли О'Коннор, стоявший рядом, расхохотался:
– Да, хорошенький сюрпризец вы преподнесли нам, судья Хант. Мне очень жаль, но теперь вся история всплывет наружу: похищение, слежка за вами да еще и это.
Пресса нагромоздит кучу предположений и домыслов, но вы, разумеется, понимаете, кто будет главным героем.
Папарацци способны изобразить вас дьяволом или святым, как им взбредет в голову, а что касается фотографов.., боюсь, вам понадобится чудовищная выдержка.
– Еще бы, – вздохнул Рамзи, вспомнив стычку с прятавшимся в кустах репортером, ставшую той последней соломинкой, которая, как гласит пословица, сломала спину верблюду. Именно поэтому он решил укрыться в Скалистых горах, где нашел Эмму и четко осознал, что все его надуманные проблемы не стоят и выеденного яйца. – Знаете, детектив, с другой стороны, давно пора обнародовать наши приключения. Пусть и на улице прессы будет праздник. Я лично стану всячески их поощрять.
– Но почему? – выпалил Райли, по-птичьи склонив голову набок.
– У меня единственная цель – защитить Эмму. Может быть, люди, которые охотятся за ней, призадумаются, узнав, что их преступный сговор разоблачен и журналисты наверняка докопаются до сути.
– Сговор?
– Минутку, детектив, – улыбнулся Рамзи. – Сейчас все выясним.
Они вошли в кабинет, и Рамзи закрыл дверь. Спина с каждой минутой болела все сильнее. Он, должно быть, поморщился, потому что Райли участливо спросил:
– Я слышал, вас ранило, судья?
– Скорее, обожгло. Обломок корпуса упал на спину. Правда, я отделался легче, чем миссис Сантера, которой пришлось зашивать руку. Миссис Сантера сейчас пытается успокоить дочь.
Не успел он договорить, как в дверь постучали. Вошла Молли, мрачная и измученная. Волосы огненным нимбом обрамляли лицо. Рука по-прежнему на перевязи. А глаза – огромные, спокойные и изумрудно-зеленые, без единого проблеска серого. Рамзи впервые заметил у нее на переносице россыпь мелких веснушек, и почему-то ему это ужасно понравилось.