Мишени стрелять не могут
Шрифт:
Я стоял с большим недоумением, осознавая все услышанное и пытаясь быстро принять решение. Но без карты это не получалось.
— Вованыч, ты иди, позови наших на эту сторону, пусть тут сядут, вот за этим бугром. Никто никуда не ходит. Все сидят и ждут меня, я пойду к местному командиру, пообщаюсь, — дал я указание радисту, а сам спустился в траншею и пошел искать старшего.
В траншее, которая была метров тридцать, было очень узко. Мне с моей разгрузкой разойтись с кем-либо было практически невозможно. Периодически спрашивая местонахождение командира, я дошел до землянки, которую с земли не было видно совсем. На входе толпились люди, что-то орали, кто-то пытался выйти с картой в руках.
— Где ваш командир? — обратился я к мужику в годах, который нес карту над головой, чтобы не зацепить ее и не порвать.
— Там внутри, но он спит, только приехал. Ночь сложная была. Поэтому навряд ли у тебя получится с ним поговорить. Я его зам. Ты чего хотел-то? — спросил он у меня.
— Да я хотел предупредить, что ухожу туда, вперед. Хотел взаимодействие организовать с вами, сигналы там. Мы просто, скорее всего, ночью будем возвращаться, возможно, через вас. Мне начальство сказало, что сигналы друг другу даем РОПами.
— Какие, нахуй, РОПы, ты что?! — возмущенно посмотрел на меня мой собеседник, — Как только вы запустите ракету, по вам сразу полетит все что можно.
— И какие предложения? — каким-то требовательным голосом спросил я у него.
— Да какие тут, нахер, предложения? Нехуй к нам ломиться, особенно ночью. Мы будем стрелять, по всему, что движется, нам абсолютно побоку, кто к нам идет. Через нас не иди, целее будете.
Я ничего не ответил мужику и уже собирался вылезать из окопа, как кто-то крикнул:
— Мины!!!
Все рухнули вниз, в том числе и я, и этот мужик с картой над головой. И вся траншея заполнилась людьми. Где-то в стороне раздались два разрыва, но очень близко, так как куски земли долетели к нам в окоп.
— Блядь, там же мои… — пришло ко мне осознание.
Я попытался встать в полный рост, чтобы выбраться из окопа, но на мне лежало два человека и не давали этого сделать.
— Да дайте, сука, встать! — наорал я на тех, кто придавливал меня к земле.
— Сейчас еще может прилететь, лежи, блядь!
— Да там моя группа, мне похуй! — я напрягся и поднялся на ноги, подняв вместе с собой еще какого-то типа в каске, образца ВОВ [41] .
Он посмотрел на меня большими удивленными глазами, поправил каску и лег обратно, а я быстро вылез из окопа и рванул к железнодорожному полотну. Группа лежала по кругу, прикрывая головы руками и оружием. Все были прилично присыпаны землей. Я подбежал, сел на колено и спросил:
— Живы, Старый?
— Ясен хуй, — своим неповторимым акцентом произнес мой зам, сняв с себя пидорку, чтоб отряхнуть ее от земли.
41
ВОВ — Великая Отечественная Война
— Так, внимание! Сейчас быстро встаем и бежим метров триста назад, по этой стороне железки. Вопросы есть? — сделал я длинную паузу и, не дождавшись вопросов, дал команду на отход от наших соседей, которые, как оказалось, так себе соседи.
Пробежав приличное расстояние пригнувшись, мы завернули в подлесок и там заняли круговую оборону.
— Ебать, под богом ходим, — сказал Лазер, вытаскивая землю из-за шиворота, — не зря, походу, Бриз молится там, в своем углу, каждый раз перед задачей.
— Командир, пришел радюга, сказал, чтобы перешли с той стороны полотна на эту. Мы перешли, заняли круговую. Сидели, ждали, тут как ебнуло! Именно там, где мы сидели. Мы «вспыхнули». Тут еще один снаряд, прям туда же, щебень летит, сука! Хорошо, что пидорка мягкая, а то голову бы пробило. Я прям дристнул слегка! — с улыбкой на лице и небольшим удивлением в глазах рассказывал снайпер Парфей.
Я сидел на рюкзаке, слушал бойцов и понимал, что сейчас повезло, и что сейчас отскочили. Бойцы это приняли как что-то прикольное, а я в этом видел огромное везение, представляя, что могло произойти, прилети мина с этой стороны дороги. Мне было не весело. Задача еще толком не началась, а я уже чуть не положил группу.
— Нахуй я их вообще притащил к этому окопу? Для чего? Не понимал, что может прилететь? Долбоеб? Зачем? — крутились мысли у меня в голове на фоне разговоров воодушевленных бойцов.
— Вованыч, иди сюда. Нужно информацию передать, что не все так, как мне сказали вчера, — позвал я радиста, забирая у него гарнитуру от центровой радиостанции, и стал выходить в эфир:
— Филин, Филин, я Юстас, прием! — вызывал я ротного.
— Юстас, я Филин, на приеме! — ответил уже знакомый голос радиста ротного.
— Филин, обстановка такая, запоминай. Дошел до соседей, взаимодействия не наладил, сказали их обходить. Это первое. Второе, наши соседи — крайние. За ними уже противник, НП впереди нет, на ранее обозначенную точку выйти не могу. Третье, попали под небольшой обстрел, но вроде все живы, Бог миловал. Сейчас отошли метров на триста обратно от наших соседей, с ними там небезопасно. Работать начнем отсюда, ждем темноты. Как принял, прием.
— Принял тебя, Юстас, записал. Ожидай.
— До связи! — закончил я свой доклад и отдал гарнитуру своему радисту.
— Ждем темноты, командир? — спросил меня один из разведчиков.
— Ну что за албанский вопрос? — ответил я с улыбкой на лице, — Ты же сам все слышал. Зачем заставляешь меня повторяться? Ждем ответ от Центра, а там уже будем действовать по ситуации.
— Принял, командир, — ответил боец, слегка съежившись от мороза.
— Если хотите попить чай, то делать это надо до темноты, потом нельзя будет, а то еще что-нибудь поймаем.
Бойцы стали доставать горелки, а я достал карту и еще раз осмотрел район, где находился этот танк. Задача была очень сложная и очень нелепая. Прилетало отовсюду. Только ты палишься, и в тебя уже летит артиллерия. А ей, как известно, абсолютно похер, какой ты там спецназ, какой на тебе мультикам, есть ли у тебя интегрированные наколенники и сколько у тебя пулеметов.