Мишени стрелять не могут
Шрифт:
За время нашего выхода, ротный со старшиной, радистом и одним моим бойцом, который не мог с нами идти на задачу из-за своего неудовлетворительного морального состояния, немного навели порядок в своей временной канцелярии. В проемы окон наложили всякий мусор, парты и прочее, оставив только щель для наблюдения за местностью, сообразили стол, лавку, кровать, которую представляла собой дверь, лежащая на стульях, а также угол радиста, над которым было отверстие в стене, куда они ловко вытащили антенну. В общем, придали немного уюта этой серой бетонной коробке с многочисленными пробоинами в стенах.
— Уютно тут у вас… И холодно, — ответил я, протягивая руку всем находящимся в комнате.
— Давай, рассказывай, что там. Меня тут пиздец как прессуют, каждые полчаса твой статус запрашивают, требуют чего-то постоянно. Я им еще не докладывал, что ты возвращаешься, немного времени потянем. Быстро ты вернулся. Чего так? Решил ну его нахуй? Ну рассказывай… И угощайся, — ротный пододвинул большую кружку с чаем и галеты с повидлом.
— Если кратко, то четверкой там делать нечего, информации очень мало по объекту, хоть бы снимки какие-нибудь были, что ли… На другой стороне в лесополосе Туман увидел огонь от сигареты, «вспыхнули», нашумели, стали нам набрасывать в лесополосу из АГСа, но далеко от нас, потом еще в поле стало прилетать. Я решил уйти. Готов попробовать еще раз этой ночью, но поглобалить надо серьезнее, идти по максимуму налегке… В общем, я подумаю, как это организовать, но побольше бы информации, и особенно та сигарета не дает мне покоя… Кто там был? Свои или чужие? — говорил я, указывая карандашом на карту и отпивая из кружки горячий сладкий чай.
— Мне никто не говорил, что там кто-то из наших соседей должен ползать, а для чужих далековато.
— То-то и оно. Не стал лезть на рожон. Я понимаю, что сейчас тебя там отхуесосят в эфире, но ты скажи, что все пошло не по плану, что обстановка изменилась, и что готовы этой ночью выдвинуться заново.
— Ладно, буду докладывать, ты иди пока к группе, позову, если что.
Я вернулся к группе, отстегнул коврик, достал теплые вещи из рюкзака, утеплился, сел на каремат, и стал смотреть через огромную дыру в стене, на звездное небо. Из-за стены было слышно, как радист вышел на связь с Центром, потом к гарнитуре подошел ротный и стал передавать информацию.
Дело шло к рассвету, где-то на востоке небо уже светлело сквозь ночную мглу. В группе все спали, за исключением меня, Бриза, и бойца, который стоял в охранении на входе на наш этаж.
— Юстас, зайди ко мне, — произнес Филин откуда-то из темноты.
— Ну что сказали? Что я пидарас? Или что мы оба пидарасы?
— Пидарас — это было самое мягкое слово из эфира. Отхуесосили знатно. Командующий сказал, что ему похуй, пиздуйте обратно, под танк.
— Хм, какой мудрый человек. Под танк, к противнику на сто метров, в светлое время суток. Идеальный план проебать всю группу. Ему-то, скорее всего похуй, группой больше, группой меньше, но мне как бы не похуй. Не знаю, что там произошло, и почему этот танк так важен для них, но ради него они идут по головам, и это пугает. Ладно, какой итог?
— Надо идти.
— В рассвет? Нет, я не пойду, можешь так и передать. Хотят, пусть увольняют, мне по хую, но по светлому я не пойду. Ты меня извини, но я такой, тут я залуплюсь на все сто, и командующий мне не указ, потому что он там нихуя не видит и не знает обстановку здесь. А ради двух трупов сделать еще с десяток двухсотых — это не со мной. Я готов прямо тут написать рапорт на увольнение, могу ему в эфир это сказать, мне насрать. Пусть, блядь, сначала снимки даст, хоть посмотреть, что там вокруг, а потом уже спрашивает. Нахуй эти беспилотники летают просто так, пусть хоть полезное дело замутят, — очень яростно, но стараясь сдерживаться, ответил я ротному.
Я понимал, что он тоже заложник этой ситуации, но — се ля ви, как говорится. Своих людей надо отстаивать, а не кидать бездумно во всякую жопу. Ротный — это всегда дежурная жопа, особенно если он поехал с группой. Филин знал мой нрав, знал, что я очень быстро закипаю от долбо-ебизма и абсурдных задач, поэтому не очень-то и удивился.
— Ладно, давай так. Я сейчас передам, скажу, что ты ушел, а как рассветет, мы передадим, что ты возвращаешься, так как в светлое время суток задача невыполнима.
Я позвал Тумана, Бриза и радиста, и сказал им расположиться в соседней комнате от ротного, ввел их в курс дела и сказал, что, если что, то мы вернулись четверкой, уже с рассветом.
— Нам сказали идти повторно, но мы не успеем по времени, и нужно другое решение на случай, если спалимся. Но начальство только орет матом, называя меня долбоебом, больше ничего слушать не хотят. Радиоигра — это очень плохо, но положить группу сейчас в поле — еще хуже. Поэтому выбираем из двух зол меньшее.
— Да пошел бы он в очко! — произнес Туман возмущенным голосом.
— Так, хорош. О командирах либо хорошо, либо… Ну, ты понял. Поэтому просто приняли информацию, и ждите указаний. Спите прямо здесь, отдельно от группы. Я чувствую, мы еще получим пиздюлей за эту задачу.
Вся моя четверка легла спать в каком-то чулане, а я пошел к ротному глобалить над задачей. И при том, что заканчивались мои вторые сутки без сна, спать я не хотел. Но решение по задаче с ротным что-то не складывалось, все было не то, много было «а если», которые я пытался избежать по максимуму.
Наступило утро. Ротный стал докладывать в Центр, что Юстас возвращается, не успел по времени. Через некоторое время Филина вызвали еще раз в эфир, и по его лицу я понимал, что там разнос. Я очень ждал, что член командующего появится в гарнитуре и начнет тыкать ротного в ухо, но этого, к счастью, не произошло.
— Принял, — ответил ротный и отдал гарнитуру радисту.
— Запиши в свой блокнот этот сеанс связи, поставь время и распишись, — сказал ротный радисту, глядя ему в затылок.
— Юстас, сказали, если завтра ночью ты не дойдешь до танка и не выполнишь задачу, тебя уволят с позором.
— Ну слава Богу, что сейчас не уволили, еще сутки побуду старлеем. Хотя, дерзким старлеем уволиться не стремно, зато хуй у них не сосал, как тут принято. Ладно, поживем — увидим.
— А теперь хорошая информация, я еду к командующему с комбатом, и вроде как пообещали дать аэрофотоснимки этого района.
— Аллилуйя! — заорал я, поднимая руки вверх, — Разум восторжествовал! Надо попросить, чтобы Бриз помолился за это, реально помогает, походу.