Мисс Благоразумие
Шрифт:
Флинн обвел полутемную комнату взглядом, отмечая подробности. Цифровые часы, показывающие 5.45 утра. Лифчик, свисающий со стула. Мебель «чердачного» стиля — полный разнобой. Шелковые розы в вазе, шторы в оборочках… и сбившееся пушистое белое покрывало.
Его взгляд остановился на Молли, словно притянутый магнитом. Малыш был закутан в груду одеял, чего нельзя было сказать о ней. Она напоминала лесную нимфу. Нежная ткань ночной рубашки ласково струилась по телу, спускаясь во впадину поясницы и обрисовывая холмики ягодиц. Ее ноги были обнажены, волосы взлохмачены, а одна тонюсенькая
Флинна мгновенно обдало жаром желания. Беги отсюда! — приказал он себе. Ты ведь нашел тех, кого искал, и точно знаешь, что они оба целы и невредимы.
Но здесь, в этой спальне, ужасно холодно. Ему захотелось укрыть Молли одеялом. Едва он наклонился над ней, как Молли вдруг полуобернулась. Его глаза скользнули в вырез ночной рубашки, где уютно покоилась полная грудь. Флинн, завороженный, забыв о всяких приличиях, уставился на нее. Вдруг ресницы Молли дрогнули, и она широко распахнула глаза.
— Эй, привет! — хрипловатым шепотом произнесла она.
— Привет. — Его голос прозвучал не менее хрипло. Но по совсем другой причине. Молли просто еще не до конца проснулась, а у него… Господи, как бы ему хотелось, чтобы Молли всегда просыпалась рядом с ним! Теплая, обнаженная, с неуверенной после сна улыбкой и радостным приветствием. — Привет, — повторил он. — Я вовсе не планировал так отключиться вчера вечером.
— А я, откровенно говоря, планировала, что именно так и произойдет. Но надеялась, что до того успею тебя покормить. — Она протянула руку, чтобы прикоснуться к его руке, словно такое проявление нежности было У них самым обычным делом. У нее на лине играла полусонная улыбка. И она, похоже, не понимала, что от вида, открывающегося ему в вырезе ее ночной рубашки, у него пересыхает в горле. — Ты спал хорошо?
— Как убитый.
— Вот и славно.
— Прости меня: я так быстро отключился.
— Ничего страшного. Я знаю, что ты был вконец измотан. И без устали винил и казнил себя без суда и следствия. — Она сонно зевнула. — Больше так не делай.
— Я… ладно, хорошо. — Он попытался высвободить руку, однако ее теплые пальцы лишь крепче сжали его ладонь.
— Что, уже пора вставать?
— Нет, можешь спать дальше, Молли.
— У тебя волосы торчат во все стороны. Довольно глупый вид.
— Я только что встал.
— И ты выглядишь очень сексуально. Наверное, многие женщины говорили тебе, что по утрам ты выглядишь невероятно сексуальным?
— Ну, не знаю. Нет. — Он прочистил горло. Молли, похоже, еще не проснулась окончательно, иначе она не стала бы говорить с ним так… будто с любовником. — Если ты закроешь глаза прямо сейчас, то снова заснешь и сможешь спать еще целый час.
— Ладно, — пробормотала она, — только сначала поцелуй нас. Без поцелуя я не усну.
Вот черт! Он не думал, что Молли говорит это серьезно. Слишком уж похоже на какую-то Детскую фразу, которая настолько внедрилась в подсознание, что выскочила у нее сама собой в этом полудремотном состоянии. Он Решил, что если подтянет одеяло повыше и кроет от глаз соблазнительную картину, то Может без опаски поцеловать Молли. Один раз, легонечко.
Он
Она подняла руку, и треклятое одеяло опять соскользнуло. Ее рука обняла его за шею, потянула вниз, ближе к ней.
— Па! — прорезал тишину детский голос.
Флинна словно ударило током. Словарный запас малыша до сих пор не включал такого слова.
А Дилан тем временем быстренько выпутался из одеял и уже стал переползать через Молли. К нему. И снова радостно завопил:
— Па!
Глава седьмая
— Молли! Поторопись! — Уже иду. — Молли вбежала на кухню, поправляя чулки. Она в рекордное время надела синий в полоску костюм, но не успела еще нанести макияж. И остановилась как вкопанная, когда увидела накрытый Флинном стол. — Боже мой, я думала, что ты просто сваришь кофе и покормишь малыша. Тебе не стоило так беспокоиться.
— А вот и стоило. Я подумал, что для поддержания сил тебе нужен плотный завтрак, ведь я лично знаком с тем эксплуататором, на которого ты работаешь. И я должен был поблагодарить тебя за ночлег. Завтрак подан, осталось лишь уточнить, как ты обычно пьешь кофе?
— Черный будет в самый раз. — Она еле удержалась от смеха, увидев, в каком состоянии пребывает кухня. Флинн, должно быть, что-то уловил в выражении ее лица, потому что вдруг откашлялся.
— Я понимаю, что для наведения порядка у тебя на кухне потребуется садовый шланг и лопата, но пока ты просто не смотри. Я займусь этим потом. Мне здесь немного помогали готовить завтрак.
— Это и заметно. — Она видела малыша, комнату, беспорядок, но видела также и бесшабашный блеск у Флинна в глазах. Ей далеко не сразу удалось понять, что за этим его непринужденным, насмешливым юмором скрывался совершенно другой человек. Флинн был просто ошеломлен, когда Дилан назвал его папой. Он явно был охвачен паникой, но в то же время в его глазах появилось тогда нечто болезненно-ранимое. Другое дело теперь. Его защитные реакции, похоже, эффективнее каменной стены. Он уже снова шутит, снова очаровывает и явно настроен занять ее делом так, чтобы отбить охоту обсуждать случившееся ранее.
Флинн быстро усадил ее за стол, поставил перед ней тарелку с омлетом, украшенным ломтиками апельсина, и полную кружку обжигающе горячего кофе. Салфетка была свернута точно так, как нужно, стол украшен вазой с шелковыми цветами, позаимствованной в гостиной, приборы лежали на льняных салфеточках.
Созданный для нее оазис парадной сервировки резко контрастировал с остальной частью пространства кухни. В воздухе висел тяжелый запах подгоревших тостов. Сковороды, кухонные разделочные доски и мусор были свалены в раковину. Малыш сидел на полу на одеяле и ел овсянку с тостом и молоком. Почти весь джем с тоста перешел на лицо и пижамку Дилана.