Мисс Райт и идеальный мужчина
Шрифт:
Да лучше бы я зазимовала в этих кустах! На поросшей одуванчиками лужайке в тени раскидистого дуба сидел "олень" и таращил на меня свои голубые глазищи, а из его приоткрытого от удивления рта свисала длинная зелёная травинка.
Картина в целом наглядно отражала всю нашу жизнь: Фрэйл-младший с комфортом расположился на клетчатом пледе с корзинкой для пикника, и, если не считать крайне глупого выражения лица, смотрелся, как иллюстрация из книги; я же – с расцарапанными руками, растрёпанными кудряшками и общей помятостью – могла смело претендовать на титул мисс Недоразумение-года. Типичнейшее распределение
Как ни обидно, но первым в себя пришел Алекс. Захлопнув рот, он задумчиво пожевал свою оленью пищу, ухмыльнулся и издевательски протянул:
– Я-то думал, там целый медведь ломится, а оказывается, это в наших краях такие шумные Одуванчики бывают!
Я поднялась на ноги, отряхнула юбку, перевесила сумку на плечо, одёрнула блузу, пригладила волосы, задрала подбородок и развернулась, чтобы гордо зашагать прочь, не удостоив соседа ответом. Но перед глазами вдруг всплыла недавно подсмотренная сцена. Я оглянулась, чтобы ещё раз оценить ситуацию. Рядом с плетёным коробом, из которого выглядывала открытая бутылка, красовались два бокала. Тарелок тоже было две, а у корней дерева притаился ридикюль знакомого лилового цвета. Кое-кого явно покинули посреди романтического обеда на природе. Так король ли этот кое-кто, или всего лишь олень, чьих ветвистых рогов не видно за блеском фальшивой короны?
Стремление поскорее убежать сменилось на очень постыдное, но вполне объяснимое желание поглумиться. Немножко, самую-самую малость! Могла же я себе позволить хоть чуточку отыграться за все те дифирамбы расчудесному парню Алексу, которые мне приходилось выслушивать год за годом?
– Не хочешь составить компанию? – И не подозревая о моих недобрых мыслях, предложил сосед.
– Хочу! – улыбнулась я.
Опешивший от ответа, которого, конечно же, не ожидал, Фрэйл выронил прикушенную травинку и как-то подобрался, словно я не чинно шагала под сень дуба, а неслась, воинственно улюлюкая и раскручивая над головой сумку, как кистень. Устроившись на краешке клетчатого полотна и аккуратно уложив вокруг малиновые оборки, я похлопала ресницами и самым невинным тоном, на который только была способна, поинтересовалась:
– А где твоя красноголовая подруга? Ушла за пирожками и заблудилась в нашем дремучем лесу? Не боишься, что ей волк повстречается?
– Фелис была бы тронута твоей заботой. Я непременно поделюсь с ней проявленным тобой беспокойством, как только она поговорит с братом.
– Ах с бра-а-атом! – воскликнула я, с трудом удержав смешок, и, чтобы не проговориться, поспешно продолжила: – А ревновать она не будет?
– К кому? – несносный сосед, приставив ладонь козырьков к середине рогатого лба, заозирался, якобы высматривая предполагаемую соперницу рыжей. – Здесь же нет никого! Только я, обед и… Одуванчики. – Завершив фразу, сосед с прищуром уставился на меня. Но вместо закономерного, усердно провоцируемого взрыва удостоился лишь сияющей улыбки и вежливой просьбы налить воды.
Получив бокал, я покрутила его в руках, соображая, как бы, не вызывая подозрений, потянуть время. Уж очень хотелось пронаблюдать, как до нашего местного бабника, сменившего не один десяток девиц, дойдёт, что его нынешняя пассия не торопится возвращаться. По всему выходило, что задача невыполнима – уже сам факт моего внезапного дружелюбия был крайне странен. Снова облюбовать какие-нибудь кусты?
Но удача в этот день несомненно
Увы, у изрядно проголодавшегося организма были свои планы – я и заметить не успела, как проглотила все содержимое тарелки. Сосед, едва осиливший половину своей порции, поглядывал на меня со смесью недоумения и жалости. Над клетчатым полем повисло неловкое молчание. Покомкав салфетку пару минут и так и не придумав, чем бы аргументировать свое дальнейшее пребывание в прежде столь ненавистном обществе, я поднялась и натянуто произнесла:
– Ну я пойду?
– Иди! – Кивнул Алекс.
Я шагнула и, само собой, споткнулась. Каблук зацепился за бахрому пледа, я пошатнулась, но равновесие все же удержала, зато не удержала сумку. Соскользнув с плеча, она радостно вывалила всё своё содержимое к ногам Фрэйла-младшего.
Я вспыхнула и принялась лихорадочно собирать разлетевшуюся мелочёвку: ручки, пудреницу, носовой платок, томик сценария, блокнот… А где блокнот?
– Какая любопытная расцветка! – Деланно восхитился сосед, погладив пальцем нарисованное на розовой обложке сердечко. – Как раз для юных романтичных особ! И что же за девичьи секреты хранит этот дневник? – С преувеличенной серьезностью добавил он и раскрыл блокнот. – Что это, схема для вышивки? – Не оценил портрет собственных рогов Алекс.
– Отдай немедленно! – Взвилась я и ринулась отбирать свою собственность.
Сумка упорхнула куда-то вправо, слетевшая с ноги туфля – влево. Корзинка, тарелки, бокалы, ручки – всё смешалось, сметённое катающимися по клетчатому полю боя противниками. Я вопила, как будто мне снова было десять, и пыталась вырвать из загребущих лап противного соседа средоточие моего светлого будущего. Он же хохотал, как пьяный баньши, уворачивался, прикрывал лицо от моих ногтей и периодически охал, когда мои коленки или локти приходили в соприкосновение с его ребрами. Наконец, получив коленом несколько ниже живота, Алекс мигом посерьезнел и, ловко перевернувшись и нависнув сверху, пригвоздил мои ладони к земле одной рукой.
– Ну хватит! – Заявил он.
Я сдула упавшую на глаза кудряшку и приготовилась к новому витку драки и обязательной победе, но произошло совсем иное…
– Милый, что здесь происходит? – Зазвенел над лужайкой голос рыжей сестрицы режиссёра.
Мир на мгновение замер, а потом закружился с удвоенной скоростью. Ещё секунду назад я лежала, распластанная, словно бабочка под стеклом, и вот уже стою, уткнувшись носом в ворот Фрэйла-младшего, а его руки бесцеремонно одергивают мою одежду и по-хозяйски копошатся в моей же шевелюре.
– Ничего, золотко! – Бодрым тоном отчитался Алекс. – Просто малышка Мэнди впала в истерику при виде жука.
– Что…?! – попыталась возмутиться наглой ложью я, но тяжелая ладонь, надавив на затылок, лишила меня способности разговаривать. Всё что я могла – это бессвязно мычать в рубашку соседа. Ну или укусить его.
– Не мог же я бросить кузину в беде. – Продолжал увлечённо врать Фрэйл, словно собаку гладя меня по голове.
Я, скосив глаза вниз, примерилась каблуком к его ноге, но ударить не успела.