Миссионерские письма
Шрифт:
До последнего дня своей жизни Давид не мог забыть это чудесное явление. Вознесенный Господом от пастушества на царский трон, он всегда помнил об этом чуде. Уже будучи царем, он написал две богодухновенные песни — одну Прекраснейшему из сыновей человеческих [177] , а другую — Царице в позлащенных ризах [178] . И, играя на арфе, пел эти песни в высокой башне своего Иерусалимского замка.
А ты, малыш, угадай поскорее: что это за пещера? Что означает ужасная змея? Кто эта Отроковица? Кто Младенец? Я подскажу тебе радостным приветствием: Христос родился!
177
См.: Пс. 44, 3.— Ред.
178
См.:
Письмо 92 учителю Николе С., о том, почему Христос должен был родиться, а не просто явиться
Вы спрашиваете, почему Христос должен был родиться, возрастать и наконец пострадать? Почему Он не вдруг явился с небес мужем зрелым, подобно тому как, согласно греческим легендам, явился людям Аполлон? Вовсе не достойное сравнение! Как возможно сравнить истинного Человека с призраком, Бога истинного с вымышленным чудищем?
Насколько высоко небо над землей, настолько мудрость Божия превышает разум человеческий. По Промыслу Всевышнего, Христу надлежало явить Себя миру и Младенцем, и Отроком, и зрелым Человеком, чтобы для всех быть доступным и привлечь к Себе всех. Если бы не был Он ребенком на земле, слово Его: пустите детей приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное [179] — осталось бы холодным и безжизненным; или: Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное [180] . Вы учите детей, но представьте себе, какими были бы Ваши отношения с детьми, если бы, скажем, Вы сами никогда не были ребенком? Несомненно, Христос мог явить Себя так, как бы Вы хотели, но если бы сделал так, то не стал бы для рода человеческого Тем, Кем Он желал быть, — Учителем и Спасителем всех, Примером всем поколениям человеческим.
179
Ср.: Мф. 19, 14; Мк. 10, 14.— Ред.
180
Мф. 18, 3.— Ред.
Вас мучает мысль, что Господь Своим чудесным рождением еще более углубил тайну Своего бытия. А разве не была бы Его тайна глубже и непостижимее, если бы Он неожиданно спустился с небес без предшествующих родственных уз с людьми? Разве люди не стали бы говорить о Нем как о неком призраке? Тогда Его личность, а с ней и Его учение и жертва утратили бы реальное основание и реальное значение. Ибо, будь Он призраком, кто бы из нас послушал призрака и стал подражать ему?
Еще Господу должно было родиться — и именно таким образом, каким родился, — чтобы показать нам возможность нашего духовного рождения, которое стоит в центре Его учения о человеке, и подчеркнуть важность его. По слову Его, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия [181] . Подобно тому как Он родился от Духа Святаго из Пречистого тела Приснодевы, так и мы можем духовно родиться от Духа Святаго в чистоте своей души. Великие православные святые отцы веками учили, что духовное рождение человека обусловлено девственной чистотой души, иными словами, души, которая, вполне очистившись даже от греховных помыслов, уподобляется Пречистой Деве и благоволением Божиим удостаивается стать обиталищем Христа. Если рождение Христа от Девы непостижимо для обычного разума, то оно утешает и ободряет всех, кто стремится к духовному и нравственному перерождению своего существа.
181
Ин. 3, 3.— Ред.
Поэтому успокойтесь и возблагодарите вечную Мудрость, что Спаситель рода человеческого явился так, как Он Сам нашел наилучшим. И воскликните вместе с апостолом Павлом: О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! [182] И с детской радостью поздравьте своих учеников: “Дети, Христос родился!”.
Письмо 93 одному паломнику, о Вифлеемской пещере
Ты собираешься в паломничество на Святую Землю Господню. Рассказ владыки Нектария о прошлогоднем паломническом путешествии еще более укрепил тебя в этом благом намерении. Но в канун Рождества ты хочешь больше узнать о Вифлеемской пещере, этом земном чертоге Царя Небесного.
182
Рим. 11, 33.—
Самая знаменитая из пещер находится на окраине города Вифлеема. Ровная, белая, как полотно, дорога ведет паломников из Иерусалима в Вифлеем. Но дорога не так важна для нас; наблюдая за дорогой, мыслями переносимся в ту священную пещеру. Вокруг каменные скалы; вдоль дороги скудная зелень; мелькнет виноградник, маслина, иногда небольшая пшеничная нива, но преобладает камень. Однако разве это нам важно? Мы скользим взглядом по окрестности, а душа томится в ожидании — скорей бы оказаться в желанной пещере.
Проезжаем монастырь святого Илии, где восточные мудрецы останавливались для ночлега на обратном пути из Вифлеема, где им был дан знак не ходить к Ироду, а вернуться на родину другой дорогой [183] . Въезжаем в Вифлеем, в Бетлехем, что значит — Дом хлеба. Таинственно и многозначительно название города, в котором родился Тот, Который сказал о Себе: Я есмь хлеб жизни [184] .
Арабский город. Одни арабы; иногда попадается грек или еврей. Многие говорят по-русски, выучили язык ради русских паломников, которые тысячами стекались сюда. Наши говорят с ними по-сербски и как-то договариваются. Обступают нас, предлагают четки, иконы, перламутровые крестики: продают их и на это живут. Весь город живет Христом, и не только теперь — веками.
183
Имеется в виду, конечно, что этот монастырь выстроен на месте, где ночевали волхвы. — Ред.
184
Ин. 6, 35.— Ред.
Но сейчас мы мало интересуемся их предложениями: наши глаза ищут святую пещеру. Спрашиваем, где она. Нас ведут по длинной улице и вводят в просторную церковь, внутри которой много мраморных столбов. Здесь. В самой церкви: Царь Юстиниан воздвиг эту большую церковь над пещерой спустя полтысячелетия после рождества Христова. Вниз по ступенькам спускаемся в пещеру. Сердце трепещет и горит. В этой холодной пещере раздались первые удары самого теплого Сердца, которое когда-либо билось на земле. Билось оно любовью, одной только любовью к роду человеческому. Справа алтарь со множеством серебряных и золотых лампад. Здесь Он родился от Пречистой Девы. Слева другой алтарь: тоже множество лампадок. Здесь находились ясли, здесь лежал Он, спеленутый, на соломе. Многие паломники заплакали от волнения. Сказал Господь устами пророка: и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное [185] . В этой пещере — если не здесь, то нигде — каменное сердце становится мягким, как разогретый воск. Сама пещера мрачна и печальна.
185
Иез. 36, 26.— Ред.
На Святой Земле множество просторных и не столь темных пещер. В тех пещерах укрывается скот, живут люди, иногда устраиваются могилы. Но Сын Божий, человеколюбивый, сойдя с престола вечного Света на землю, даже среди пещер не выбрал Себе пещеру светлую и удобную. Какое смирение! Какое унижение нас ради! Мы все падаем на колени — все; все совершаем пред Ним покаянные поклоны, поклоны пред вечным Разумом и вечной Любовью. А души наши возносятся к Нему, Царю неба и земли, Победителю греха и смерти. Что для нас пещера Его, если не пощечина нашему тщеславию и не вечное свидетельство Его величия?
Он, Он, воскресший и живой Господь, невидимо идет с нами, как когда-то с двумя учениками Своими в Эммаус. И мы чувствуем присутствие Его и радуемся каждому шагу. Когда мы пропели рождественский тропарь, один паломник воскликнул: “Христос родился!”, а мы в ответ: “Воистину родился!”. И зазвенела пещера, как большой колокол.
Мы вышли из пещеры и отправились к греческому митрополиту, а потом дальше, дальше… Но душа осталась в святой пещере, и святая пещера живет в душе и поныне.
Письмо 94 одинокой женщине, о празднике Рождества Христова для сестры Йованки
Ты жалуешься на одиночество в большом городе: столько людей вокруг тебя, словно в муравейнике, а ты чувствуешь себя, как в пустыне. Тяжелее всего в праздники. Все вокруг искрится радостью, а твое сердце сжимает тоска. Рождество и Пасха напоминают тебе пустые сосуды, которые ты наполняешь слезами. Когда праздник проходит, а до следующего далеко, тебе спокойнее. Но, как только наступает предпраздничное время, как только приходит праздник, тоска и пустота наполняют твою душу.