Миссис убийца

Кин Дей

– Это ты, Пат, убила Кери?

Она энергично покачала головой.

– Нет!

– Ты спала с этим типом?

Ее сигарета дрожала когда она отвечала мне:

– Ты отлично знаешь, что нет. Герман… – Слезы вновь потекли по ее щекам. – Как я могла пойти к другому, когда ты для меня все?

– Последнее, что ты помнишь, это то, что ты сидела у прилавка Майерса и пила «кока-колу»?

– Да.

– Ты раньше никогда не бывала у Кери?

Дым попал ей в глаза, и я вынул сигарету у нее изо рта. Она взглядом умоляла меня, чтобы я ей поверил.

–

Я никогда не была у него.

– И ты не давала ему свое фото?

– Нет.

Я проглотил дым, потом выпустил его, не спуская с нее пристального взгляда. Если Пат лжет, то делает это так искусно, как мне еще не случалось видеть.

«Добрый день, малютка!» – бросил я ей.

«Вот как, полиция! – ответила она мне. – Салют, дружок!»

На горе и радость соединил я свою жизнь с ее. И вот теперь такой случай. Случай, когда я должен слепо верить в нашу любовь, так же слепо, как я верю в Бога.

– Скажи-ка мне…

Она дотронулась кончиком пальчика до моей щеки.

– Это не я, – твердила она, – это не я. Можешь мне верить, Герман.

В кабинет возвратился Джим Пурвис.

– Ну, что она сказала? – осведомился он.

Я встал с колен и решительно ответил:

– Я принимаю сторону Пат.

– Но доказательства, Герман… – начал он.

Я резко оборвал его:

– К черту доказательства! Пат не была любовницей Кери! И она не убивала его. Все это было подстроено.

– Кем?

– Не знаю.

– А зачем? И почему это нужно было проделывать именно с Пат?

– Не знаю, как ты понимаешь.

– А фотография?

– Я не знаю, как она туда попала.

Джим Пурвис умолк, затем холодно, как представитель власти, проговорил:

– А показания свидетеля, утверждающего, что она ходила к Кери два или три раза в неделю в продолжении полугода?

– Я не верю в это. Не верю, что она могла так поступать. И мне наплевать на тех, кто это утверждает.

Пурвис нервно жевал сигарету.

– Я вынужден буду задержать ее, Герман.

– Да, конечно, я понимаю.

Я помог Пат встать. Осторожно и с нежностью. Не как флик, а как муж. Ее взгляд все время спрашивал меня. И я сказал ей все, без всяких утаек:

– Нужно смотреть фактам в лицо, дорогая. Ты попала в грязную историю, и Джим обязан отвести тебя в тюрьму. А я ничем не могу помочь тебе.

Я приподнял ее подбородок и поцеловал.

– Все это уже не смешно и будет еще хуже. Хитрые флики вывернут наизнанку всю твою и мою жизнь. Тебя будут допрашивать долгие часы. Прокурор предъявит тебе обвинение в убийстве. Ты будешь одна среди волков в течение многих дней. «Жена полицейского убила своего любовника на холостяцкой квартире в Гринвич-Вилледж». – Я бросил взгляд на Або Фитцела. – Все газеты в городе будут заниматься только тобой, тебя объявят виновной. Виновной в измене мне, виновной в убийстве Кери. Хотя это не так – и то и другое. Ты так сказала, и я тебе верю.

– Я прошу тебя, Герман… – начал Або.

– Закрой пасть и поторопись продать свой товар! – выпалил я в его сторону. – Нужно, чтобы Джим увел тебя, – повернулся я к Пат, целуя ее в волосы. – Это его обязанность, но я хочу, чтобы ты помнила о двух вещах.

Пальцы Пат вцепились в мою руку.

– Да?

– Пока тебе придется все это пережить. А я, со своей стороны, сделаю все возможное, чтобы вернуть тебя домой. Ты должна крепиться, малышка, понимаешь?

Пальчики Патриции еще крепче вцепились в меня. Грудь ее вздымалась, она похорошела прямо на глазах. Ее губы все еще дрожали, но в глазах уже не было выражения безысходного отчаяния. На ее бледном лице они блестели, как звездочки, как теплые сапфиры.

– Понимаю, – выдохнула она.

Пат нежно провела рукой по моей щеке и с надеждой посмотрела мне прямо в глаза.

– Понимаю, – прошептала она и шепнула мне на ухо, чтобы никто не слышал: – Теперь я буду спокойна.

Итак, я все взял на себя. Я ее муж.

Глава 3

Я влез вместе с Пат в полицейскую машину. Шины шелестели по пустынной дороге. Влюбленные покинули тротуары. Скверные парни ушли по своим делам. Дети накормлены, а мужчины получили то, что хотели. Манхэттен засыпает.

По дороге в тюрьму ни Пат, ни я не произнесли ни слова. Пока выполнялись все формальности, я стоял возле нее, обняв рукой за плечи. Джим сам следил за всем. Чувствовалось, что все это ему очень неприятно.

– Позаботься о ней, парень, – сказал я ему.

– Ты знаешь, что можешь рассчитывать на меня, Герман.

Пат забеспокоилась, потому что у нее не было ночной рубашки. Я сказал ей, что приготовлю маленький чемоданчик со всем необходимым и занесу его завтра утром. После этого, поцеловав ее, я покинул помещение. Лучше сдохнуть, чем видеть, как за ней захлопнется дверь тюремной камеры.

Джим позвал меня, но я сделал вид, что не слышу, и вышел не оглядываясь. Дежурил старый Хенсон, который поинтересовался:

– Ночная работа, Герман, а? Что случилось? Какая-нибудь потаскушка замочила своего парня или что?

Я посмотрел старику прямо в глаза. Нет, он задал этот вопрос без всякой задней мысли. По всей вероятности, он был пока не в курсе. И все же мне было весьма неприятно. Пожалуй, это единственный тип из всей полицейской бригады, который еще не знает, что Большой Герман обзавелся парой ветвистых рогов. Парни, которые меня любят, очень опечалены. А прохвосты, которые меня боятся, вне себя от радости.

– Да, там был порядочный шум, – ответил я Хенсону.

Инспектор Греди ожидал меня у выхода: он дышал свежим воздухом. В тот момент, когда я проходил под зеленым светом, он сделал мне знак сигаретой.

– Салют, парень!

Я остановился из вежливости и из субординации. Меня мучал вопрос, что делать дальше. Сказать Пат, чтобы она не беспокоилась, это одно, но действовать вопреки всему, это другое. Все доказательства налицо, все факты против нее. Нескольких людей, даже при меньших доказательствах, я отправил на электрический стул.